Страница 120 из 155
— «Мы отбуксируем катер обратно. У него закончилось топливо. Матьесон, конечно, пусть и дальше следить за этими пакетами данных в эфире, но, полагаю, мы их больше не засечём».
— «Ну, с одной тайной вроде как разобрались, и ещё чёрт знает сколько таких впереди», — Хоффман наконец-то облегчённо вздохнул. Даже непривычно было слышать его таким спокойным, ведь в последнее время он был постоянно чем-то рассержен. — «И даже не переложишь их решение на кого-нибудь с верхних этажей теперь».
Треску изо всех сил постарался сильно не вдумываться в детали исчезновения Прескотта. Если об этом слишком много размышлять, то отвлечёшься от иных проблем, а это будет лишь на руку бывшему председателю, который больше ничего тут не решал.
— «Нас с вами уже не раз загоняли в угол, полковник», — сказал Треску. — «И мы всё равно выживали, вопреки всему. Прорвёмся и в этот раз».
Для Мирана это были вовсе не пустые слова. Республика Горасная так просто не исчезнет, только не во время его правления. А теперь её будущее было неразрывно связано с судьбой КОГ. Значит, и сама КОГ должна выжить, несмотря на все её усилия по самоуничтожению. Треску решил, что приложит все усилия, чтобы не допустить её распада.
ПОКОИ ПОЛКОВНИКА ХОФФМАНА, НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ СПУСТЯ.
— «Каждый раз я прихожу к разным выводам», — сказал Хоффман, уставившись на причал через небольшое окно. Его беспокоило то, что где-то в глубине он надеялся увидеть, как в бухту возвращается катер с Прескоттом на борту, рассекая сырую дымку раннего вечера. Но и это было лишь частью хитроумного плана по всеобщему обману, из которого никак не мог выпутаться такой простой солдат как Хоффман. — «Понятно лишь одно: он меня обыграл. Он сделал всё, что мог, чтобы исчезнуть чёрт знает куда. Он вообще всерьёз обсуждал эвакуацию, или же просто занял такую позицию, потому что понимал, что гражданские захотят остаться, и тогда председатель сможет использовать это в качестве вотума недоверия, чтобы сложить полномочия?»
— «Эх, Вик», — Берни сунула жестяную кружку с отменной самогонкой Диззи ему под нос. Мак пролез между ними и с опаской обнюхал кружку. — «Тебе надо выпить. Всё, нет этого Прескотта здесь больше. Сейчас главное — не разобраться в причинах его побега, а решить, что и как делать дальше».
— «Потом выпью», — ответил Хоффман. — «Мне ещё совещание проводить, а потом и заявление для гражданских готовить. Чем раньше они всё узнают, тем меньше будет слухов ходить».
— «Думаю, народ такими новостями куда больше нас шокирован будет», — убрав чашку от лица Хоффмана, Берни сама отпила из неё глоток. — «Так сразу и не скажешь, то ли они сразу заклеймят его предателем, то ли будут оплакивать, как будто родного отца потеряли. Хотя, в любом случае, всё это до первой атаки стеблей или полипов. Тогда мигом всё забудут, уже не до того будет».
— «Надеюсь».
— «И не лезь в это один. Пусть Майклсон и Треску тоже не стоят в стороне».
— «Ладно», — ответил Хоффман. Он не мог больше тянуть время и откладывать всё на потом. — «Слушай, меня там все командующие подразделений и младшие офицеры в спортзале ждут, так что пошли уже».
— «Ты справишься, Вик».
— «А ты бы как поступила?»
— «Насчёт чего?»
— «Поехала бы с Прескоттом, даже не интересуясь, куда именно?»
— «Вот с тобой бы я поехала, даже не интересуясь, куда именно… наверно», — Берни задумчиво посмотрела в кружку. — «Но с ним? Только если бы он рассказал мне, что на том диске записано».
За последние несколько часов Хоффман совсем позабыл об этой вещице. Сейчас уже, наверно, было не так уж и важно, что там за данные были, но в полковнике всё никак не утихало желание докопаться до истины. И тут из рации раздался голос.
— «Штаб на связи, сэр».
— «Да-да, уже иду, Матьесон».
— «Просто хотел сообщить, что не перехватывал в эфире новых пакетов данных со вчерашнего дня».
— «Какая неожиданность», — с сарказмом ответил Хоффман. — «Спасибо, лейтенант. Я к вам зайду попозже».
Поднявшись на ноги, Хоффман подошёл к зеркалу, чтобы ещё раз проверить свой внешний вид. Его лицо явно выдавало его внутренний страх. Берни похлопала его по спине.
— «Тебе же Звезду Эмбри дали», — сказала она. — «И дали явно не за твоё умение красиво одеваться. Да и должность ты свою не просто так получил. Даже сам Прескотт тебе об этом говорил».
Упоминание о медали заставило Хоффмана вспомнить о Бае Таке. Как это было и со всеми остальными погибшими, по которым скучал полковник, этот человек прочно засел у него в мыслях на какое-то время, а затем вновь испарился. Бай, со свойственной песангам прагматичностью, сейчас бы запросто все проблемы мог для Хоффмана по полочкам разложить так, что сразу стало бы ясно, что и как делать. Но Бай уже давным-давно был не с ними, как и, вероятно, его семья. Опершись о раковину, полковник почувствовал, как его снова захлёстывает тоска.
— «Что не так, любимый?» — спросила Берни.
— «Да вот, про Бая Така думаю», — ответил Хоффман. Он так и не сумел вспомнить, рассказывал ли Берни о времени своей службы с отрядами песангов. — «Который погиб, спасая Дома на полях Асфо».
— «У меня уже все имена в голове перепутались», — Берни погладила его лысину, будто бы пыталась её отполировать. — «Ты никогда не носил орденскую ленточку. В наши дни вообще кто-то ещё гордится такой наградой, как Звезда Эмбри?»
— «Я свою вдове Бая отправил», — ответил Хоффман. — «Он заслужил эту награду. А после “Дня-П” мы потеряли связь».
Мысль о том, что все песанги погибли, как и большая часть остального населения Сэры, была просто невыносима для него. Почему-то именно сейчас осознание этого факта далось ему куда тяжелее обычного. Полковник ухватился за край раковины, прикрыл глаза, а когда вновь открыл их, то увидел, как Берни смотрит на него со слезами на глазах.
— «Вот именно поэтому», — сказала она, — «я бы и поехала с тобой, даже не интересуясь, куда именно».
— «Я это сделал по большей части из жалости», — ответил Хоффман. Такое уважение со стороны Берни смутило его. — «Песангам не давали те же награды, что и нам, так как они формально и не были гражданами КОГ. Интересно, как бы “инди” этот момент расценили?»
Хоффман умолк, так как ему захотелось срочно поменять тему разговора и переключить всё своё внимание на решение текущего кризиса.
— «Ладно, пошли уже. Мак, ты с нами».
Когда Хоффман вошёл в спортзал, собравшиеся там солдаты лишь молча уставились на него. Майклсон о чём-то тихо переговаривался с помрачневшим майором Рэйдом. Значит, они уже в курсе были. Ну, тогда ему не придётся объяснять им самые тяжёлые моменты.
— «Мы всё знаем, сэр», — сказала Алекс Брэнд, которой явно было совершенно плевать на всё это. — «Капрал Бэрд тут интересовался, может ли он переехать в кабинет Прескотта».
— «Да мне и в туалете с неработающим смывом хорошо», — ответил Бэрд. — «Так, просто спросил».
Долго замалчивать такое не вышло бы. База была размером с небольшую деревню, да и, как часто говорил Майклсон, невозможно единолично обладать какой-либо информацией. Сложно было не заметить, как старшие офицеры о чём-то ругаются с председателем на общедоступном причале.
— «Надеюсь, мы не будем ему на прощальный подарок скидываться, сэр», — сказал Росси, подтянувшись, чтобы залезть на старого гимнастического коня, у которого из шва на седле торчали клочки набивки. — «Я даже открытку ему на прощание подписать не успел».
— «Знаете, а он ведь просил меня присоединиться к его команде», — заметил Бэрд.
— «И ты согласился? Так вот, значит, почему этот бедняга сбежал».
Хоффман, вовсе и не ждавший, что его солдаты станут оплакивать отъезд Прескотта, мысленно напомнил себе следить за боевым духом на базе. Чем хуже становились условия жизни солдат, тем меньше у них желания оставалось приказы выполнять, а шутки становились куда циничнее. Борьба с Прескоттом была его личным делом, став лишь очередным несовпадением мнений по вопросам внутренней политики государства. Но председатель ни разу не подвёл свою армию, равно как и не игнорировал советы от людей, знающих толк в военном деле, до последних своих дней на острове. Большинство солдат уважало его, даже если и не испытывали большой любви к его стилю руководства.