Страница 1 из 4

О чувстве, заключенном в вещах, и о магии

Кампанелла Томмазо

Томмазо Кампанелла

О чувстве, заключённом в вещах, и о магии

Перевод, предисловие, комментарии: Матвей Фиалко Подготовка текста: Максим Сурков Макет, вёрстка, обложка: Алиса Цыганкова

Титульный лист первого, франкфуртского издания 1620 г.:

[Пера] брата[-монаха] Томмазо Кампанеллы четыре книги о чувстве в вещах и о магии. Дивная часть тайной философии, в которой показывается, что мир – это хорошо познающее живое божье изваяние, а все части его и частички этих частей обладают чувством, одни – более ясным, другие – более смутным, в той мере, в какой необходимо, чтобы поддерживалась жизнь их и всего света, в коем они живут согласным чувством. И почти все основания тайн природы [в коей книге] открываются.

Тобиас Адами составил книгу и вот впервые публике представил.

Титульный лист второго, парижского издания 1637 г.:

Томмазо Кампанелла, доминиканец.

Четыре книги о чувстве в вещах и о магии, в которых доказывается, что мир – это живое божье изваяние, а все части его и частички этих частей обладают чувством, одни – более ясным, другие – более смутным, столь, сколь нужно, чтобы поддерживалась жизнь их и всего света, в котором они живут согласным чувством.

Исправленные и защищённые от клеветы глупых обитателей мира с помощью доводов и свидетельств божественных книг, природы и Писания, а также толкователей Писания, богословов и философов, всех, кроме безбожников.

Отдаёт книгу [автор] на суд всевышний.

Надпись под портретом:

«Почтенный отец, Томмазо Кампанелла, доминиканец, великолепно обращавший в бегство банду приверженцев Аристотеля, славен был в Риме и Париже: Кампанеллу изволят пусть нынче услышать люди, уразуметь, Кем воистину был он, что значил – расскажут его сочиненья».

В левом верхнем углу под звездой с колокольчиком цитата из книги пророка Исайи (Ис. 62:1): Propter Sion non tacebo («Не умолкну ради Сиона»). Надпись в рамке: lesus est mea doctrina («Иисус – моё учение»).

Офорт выполнен в 1658 г. французским гравёром Бальтазаром Монкорне (1600–1668) по портретному наброску, написанному при участии астролога Жана дю Фура (?-?), более известного под псевдонимом Митанур (буквальный перевод на иврит французской фамилии du Four, «Печной», «из печи»: Л13ЛЙ, к аккадскому обозначению глиняной печи, tinuru, восходит среди прочего и тюркский тандыр/тандир). Митанур, который в то время служил личным астрологом у Армана де Бурбона, первого принца де Конти (1629–1666), знал Кампанеллу в лицо в последний, парижский период его жизни (1634–1637).

Предисловие

Людина – це найвеличніша з усіх істот. Людина – найнещасніша з усіх істот. Людина – найпідліша з усіх істот. Як тяжко з цих трьох рубрик вибрати першу для доведення прикладом. Та найдивнішим є, що ці всі три рубрики сходяться в одній тій самій людині[1]

Натурфилософию Кампанеллы, сохраняющую определённую оригинальность, всё же совершенно верно рассматривают на фоне трудов, созданных двумя его важнейшими предшественниками: жившим на век раньше флорентийцем Марсилио Фичино (1433–1499) и современником и земляком Кампанеллы, уроженцем города Козе́нца в Калабрии (там же, в 150 км. от Козе́нцы, в городе Стило в 1568 г. родился он сам) Бернардино Телезио (1509–1588). Телезио был создателем эмпирического (как считалось в советской историографии, прямо материалистического) учения, нашедшего выражение в труде «О природе вещей в четком соответствии её собственным началам» (De rerum natura iuxta propria principia)[2], третье, наиболее полное издание которого вышло в 1586 году. Плохую репутацию среди католических ортодоксов книга получила благодаря тому, что почти вся была посвящена критике воззрений Аристотеля, авторитет которого даже во второй половине XVI в. был значителен. Ссылки на труды Аристотеля играли важную роль в томизме, католической философии Фомы Аквинского (1225–1274), пользовавшейся признанием в монашеском ордене доминиканцев, к которому принадлежал и сам Кампанелла.

По мнению Телезио, в мире есть всего два бестелесных (incorporea) начала, тепло и холод (color et frigor), которые, в постоянном порождении и развитии «повсеместно изливаясь друг навстречу другу» (sese quaque versus effundiendi), пребывают в извечном взаимном противостоянии во вселенской громаде (molem universam), космическом теле как арене их взаимодействия, начале третьем [Telesio 1910: 17, 24]. Тепло и холод и есть, согласно Телезио, источник настоящей основы познания, ощущения (sensus). Душа же, сотворённая и вложенная в людей Богом, ответственная за способность разумно постигать сущее (facultatem ratiocinandi intelligendique), в деле исследования и изыскания в природе непознанного играет несравненно меньше роли, чем ощущению обязанное умение верно оценить ситуацию на основе полученного в прошлом чувственного опыта (existimandi vel commemorandi) [Telesio 1910: 24]. Тем не менее, называть систему Телезио атеистической, по крайней мере, опираясь на материал самой книги, нельзя. В начале своего труда автор подчёркивает, что следует чувственному опыту (sensus), рассуждая о природе:

«Однако если какое-то из положений, выдвигаемых нами, не будет согласовываться со Священным писанием и католической церковью, мы ни в коем случае не утверждаем, что надо его придерживаться, а не отвергнуть всей душой (penitus). Ведь выше Писания и церкви не должно быть не только никакое человеческое рассуждение, но даже само ощущение (sensus). Если не согласуется оно с Писанием и церковью, то отвергнуть надо и его самого» [Telesio 1910: 6].

Попытки самооправдания или искренний католицизм Телезио не уберегли его работу от внимания церкви, однако в Индекс запрещённых книг она попала только после смерти автора, жизнь которого была куда более спокойной, чем Кампанеллы. В защиту Телезио и его критики Аристотеля молодой монах-доминиканец Кампанелла публикует в 1591 г. труд «Философия, доказанная ощущениями» [Campanella 1591]. Незадолго до смерти Телезио в Козенцу приехал Кампанелла, который надеялся на личную встречу, но присутствовал только на похоронах Телезио [Blanchet 1920: 21]. Первый опубликованный философский труд Кампанеллы стал основой трактата «О чувстве в вещах», вышедшего в свет почти тридцатью годами позже. При всём своеобразии метафизики Кампанеллы, во многом не совпадающей с телезиевой, ключевое для трактата понятие sensus было развито именно на основе труда его старшего современника, если не в полемике с ним.

Уже первая книга доминиканского монаха Фра Кампанеллы привлекла внимание Инквизиции благодаря поддержке учения Телезио, осложнив автору жизнь на годы вперёд. Тем не менее, арест осенью 1599 г. и следствие, ставшее начало почти тридцатилетнего тюремного заключения (до освобождения в 1628 г.), обязано было мессианским амбициям Кампанеллы, фактически ставшего харизматическим лидером собственной религиозно-политической в прямом смысле слова «секты», претендовавшей на насильственный захват власти. Телезио не прожил такую трудную, изломанную жизнь, как его «ученик», в силу более мягкого характера и совершенного отсутствия фанатического, звериного упрямства. Восторженное отношение к поведению Кампанеллы, под жесточайшей пыткой много часов подряд продолжавшего симулировать сумасшествие и обхитрившего католическую Инквизицию, которая не решилась приговорить к смертной казни безумца [Горфункель 1969: 24–30], едва ли оправдано. Показания других участников калабрийского заговора свидетельствуют, что в руках следствия оказался революционер, претендовавший среди последователей на роль «Мессии» и «Монарха мира»[3] [Панченко 2018: 118–122]. Когда из заключения годы спустя вышел критиковавший макиавеллизм автор афоризма «Религия с оружием в руках непобедима» [Campanella 1854: 70], и лидер анти-испанского восстания, выражавший надежду, что именно испанская корона сыграет решающую роль в грядущем, чаемом им всемирном перевороте, многие интеллектуалы тогдашней Европы чувствовали, с кем имеют дело [Баткин 1995: 395–398]. То, что до сих пор «Город Солнца» остаётся самым известным произведением Кампанеллы, до некоторой степени даже справедливо. Метафизика Кампанеллы является если и не приложением к его утопии, то основанием пирамиды всей его философии, на вершине которой была жажда социального действия. На наш взгляд, ставить Бруно, лишенного амбиций в прямом смысле революционных, на одну доску с Кампанеллой неправомерно.

«Человек – самое великое из существ, самое несчастное из существ, самое подлое из существ. Как сложно выбрать первой одну из этих трёх категорий, чтобы доказать на примере! И удивительнее всего то, что все три сходятся в одном и том же человеке» (здесь и далее примечания М. Фиалко).

Учитывая значение лат. iuxta (подле, при, возле), допустим и перевод: «О природе, не отходя ни на шаг от её собственных начал».

Так как с показаниями младших участников заговора можно ознакомиться в недавно вышедшей по-русски работе крупного специалиста по наследию Кампанеллы Д. В. Панченко, в ряде случаев для удобства читателя мы будем ссылаться не на сами документы, изданные в монографии Амабиле, а на неё.