Страница 79 из 107
- Народники показали, что их дорога заканчивается тупиком, и мы пойдем другим путем. Вот только каким? Интуитивно я чувствую, что этот путь может стать успешным только на основе марксизма. Однако чувства – этого мало, нужны тщательно проработанные идеология и теория рабочего движения, чем я и хочу попросить вас заняться.
- Именно рабочего?
- Да, крестьянство по сути своей консервативно, и встать во главе движения за социальную справедливость оно не сможет.
- Да, чувствуется, что труды Маркса произвели на вас серьезное впечатление, - кивнул Морозов. – Что вы изучали, если не секрет?
А вот тут мне пришлось соврать. Изучал-то я много чего, но что осталось в голове от «Капитала», я уже рассказывал. Плюс еще из «Манифеста» помнилось, что по Европе бродит призрак коммунизма, и все. Лучше бы этот призрак по архипелагу Самоа бродил! Или даже по Антарктиде.
- Пока ничего, - не совсем правдиво ответил я на вопрос Николая. – Однако хочу. Не достанете мне «Капитал» почитать? На русском или английском, немецкий я знаю хуже, а французский и вовсе так себе. И еще что-нибудь на ваше усмотрение.
- В окрестностях Приората это будет трудно, а покидать их я пока не могу, - напомнил мне Морозов.
- Разумеется. Это задание, имеется в виду разработка теории рабочего движения, станет для вас выпускным экзаменом. Сдадите – выпустим. А пока вам не помешает какой-нибудь псевдоним, под коим вы займетесь поиском литературы для меня. Да и потом он наверняка пригодится, так что лучше прямо сейчас и придумайте.
- Некоторые свои работы я подписывал как Владимир Ананьев, - сообщил Николай Александрович. – Кажется, про это охранка ничего не знает.
- Не годится! – мгновенно среагировал я. Ну да, это что же за учение такое получится – марксизм-ананьизм? Да народ сдохнет со смеху, не успев приступить к знакомству с ним. Но причину отказа озвучил, естественно, другую.
- Николай, охранка знает куда больше, чем это кажется. Придумайте что-нибудь другое.
- Хорошо, тогда пусть будет Корин. Лев Корин, отчество, наверное, можно и мое оставить.
- Сойдет. Документы будут примерно через неделю, а пока подумайте над основными положениями новой теории. Я тоже постараюсь систематизировать свои устремления, и мы сможем побеседовать более предметно.
Хотя, мысленно вздохнул я, чего их систематизировать-то? И так все ясно – мне хочется куда угодно, лишь бы с Мариной. И ведь, главное, я отлично понимаю, что со мной происходит! Наверняка не так уж она и похожа на Маришку Вереш, я помню-то ее не очень хорошо. Просто так уж получилось, что на смирно лежащие где-то в глубине представления об идеале, до сих пор совершенно никак не мешающие мне жить, наложилась встреча с похожей на тот самый идеал девушкой, к тому же умной и обаятельной. Организм же у меня теперь молодой, в нем концентрация всяких гормонов повышенная, вот я и втрескался, как в юности в Вику. Хотя, пожалуй, все-таки сильнее. Несмотря на то, что не мальчик уже, это у меня далеко не первая любовь! А, кстати, какая, если считать только достаточно глубокие чувства, отбросив всякие случайные связи?
После Вики была Наташа, сестра Генки Дюкина, с которым мы ездили в Осташков. Потом Лена, за ней Светлана, а после снова Наташа, на ней я и женился. Далее – как же звали ту, рыжую с «Алмаза»? Имени не помню, но на диване она была бесподобна. И, наконец, Валентина Сергеевна, соседка по подъезду, с ней мы сошлись уже после смерти жены и моего инфаркта.
- Да, Александр, я, кажется, верю, что вы хотите начать борьбу за более справедливую жизнь нашего народа, - сообщил мне Морозов. – У вас сейчас, может и против воли, но выражение лица такое… одухотворенное, иначе не скажешь.
Тьфу! Вот так Штирлицы и палятся, подумал я. Хорошо хоть собеседнику до папаши Мюллера далеко. Но все равно, надо держать себя в руках, а то ведь может хватить ума и у отца в кабинете размечтаться. Ладно, сегодня надо съездить в Питер, поговорить с полковником Секеринским насчет документов для господина Льва Александровича Корина. Потому как слово «марксизм-коринизм», в отличие от предыдущих вариантов, будет смотреться весьма солидно. А фамилию Ананьев можно будет потом к какому-нибудь троцкизму пристегнуть. Лучше, конечно, к теории о постиндустриальном обществе, но до ее появлениямне никак не дожить. Зато я наверняка доживу до сегодняшнего вечера, когда в Приорат придет Маришка Некрасова. Ой, да что же это со мной творится-то, люди? Сходить, что ли, к Боткину, попросить каких-нибудь успокаивающих пилюль…
Глава 29