Юрьев день

  - Не понял? Вот и я надеюсь, что поначалу никто ничего не поймет. Если какое-то явление нельзя предотвратить, его надо возглавить. Но к более предметному разговору я буду готов только где-то через месяц, не раньше. Тут еще есть над чем подумать.

  С одной стороны, я слегка лукавил, так как был готов аргументировать свои тезисы хоть сейчас. С другой – был абсолютно правдив. Подумать следовало, но не мне. Николаю действительно не помешает основательно поразмыслить перед разговором на столь серьезную тему.

                                                        Глава 38

  Ажиотаж, связанный с воцарением Николая, утих только к середине октября. Только тогда свежеиспеченный царь пришел в себя настолько, чтобы задать мне в других условиях уже давно бы прозвучавший вопрос:

  - Алик, а когда ты мне сделаешь автомобиль? Ведь обещал же. И почему ты у меня денег ни на что не просишь?

  - Отвечаю в обратном порядке. Финансирование моего комитета из казны последнее время происходило дважды в год, в феврале и в июле. То есть просто пока не время. С автомобилем же дела обстоят так. Мой почти готов, и можно сразу отдать его тебе, но я бы не советовал. Наверняка в нем что-то окажется не так, придется дорабатывать, поэтому лучше потерпи для второго экземпляра.

  - Долго!

  - А ты разве куда-то спешишь?

  - Э… у меня свадьба меньше чем через месяц, ты не забыл? И я хочу невесту сам отвезти под венец, а на мотоцикле это не очень удобно. Дай хоть на время, насовсем не прошу.

  Все правильно, третий в мире мотоцикл принадлежал брату. Первый был сделан Даймлером еще в восемьдесят пятом году и ко мне никакого отношения не имел. Второй появился у матери за год до катастрофы, на самом деле это был просто мопед. И, наконец, полгода назад я сделал уже почти нормальный мотоцикл себе, но, увидев, какими глазами на него смотрит брат, подарил байк ему.

  - Тогда, конечно, забирай, причем сразу по готовности, чтобы успеть хоть немного потренироваться перед катанием Риты. Кстати, а кто будет готовить твою свадьбу?

  - Никто. Мы быстро повенчаемся в дворцовой церкви, а потом просто поужинаем у меня. Из приглашенных – только ты и баронесса фон Вейдлинг, она будет представлять родителей невесты. Мы считаем, что во время траура устраивать какое-то празднество нельзя.

  - И правильно. Тогда я примерно неделю буду сидеть в Приорате допоздна, чтобы побыстрее закончить машину. Если что понадобится – звони или приезжай.  

  Как-то вечером, когда я вернулся из Приората не очень поздно, по дороге на третий этаж меня перехватил Боткин. После мой болезни его официально утвердили лейб-медиком, и теперь он мог довольно свободно общаться и со мной, и с Николаем.

  - Ваше высочество, - спросил он, - не могли бы вы уделить мне немного времени?

  - Сколько именно?

  - Минут десять, если по минимуму, и несколько больше, если вы согласитесь выслушать все мои соображения.

  - Полтора часа у меня есть, - вздохнул я. – Пойдемте.

  Вообще-то была среда, а времени – без пятнадцати десять, но я решил, что в случае чего Юля может и немного подождать. Тем более не факт, что разговор с Боткиным окажется настолько секретным, что на нем не сможет присутствовать моя подруга.

  - Ваше высочество, - начал Боткин сразу, как только мы зашли в мои комнаты, - убедите его величество выделить дня два, а то и три на углубленное обследование его здоровья.

  - Что с ним?

  - Не знаю, но оно мне не нравится. По-моему, государь болен. Вы не обратили внимания, что после катастрофы он почти все время выглядит слегка простуженным?

  - Да, я это тоже заметил. Подозреваете что-нибудь серьезное?

  - Подозревать можно что угодно, но я хочу знать, а для этого мне нужно время. Государь же заявляет, что времени у него нет.

  Я чуть не ляпнул «врет, он просто врачей боится», но вовремя сообразил, что об императоре так лучше не говорить даже с близкими людьми. Тем более что Евгений Сергеевич и не сказать чтобы уж очень близкий.

  - Хорошо, завтра с утра я с ним поговорю. Вас это устроит или надо срочно, прямо сейчас?

  - Да, безумной срочности тут нет. Но это еще не все.

  - Слушаю вас.

  - Ваше высочество, почему ваш комитет, именуемый «императорским научно-техническим», вовсе не занимается медициной – вы не относите ее к числу наук?