Страница 2 из 11
Масленников согласился с доводами командира. Устав предписывает, что решение об атаке требует согласия капитана и замполита. Однако должность Архипова как начальника штаба бригады ставила его в положение, равное положению командира лодки Савицкого. Для использования атомной торпеды требовалось согласие всех трех командиров. Савицкий и Масленников высказались за удар, и теперь бремя решения целиком и полностью легло на широкие плечи Василия Александровича Архипова. Он сказал, что атомная торпедная атака превратит “Рэндольф” в пар и этот акт станет первым выстрелом Третьей мировой войны. Ни в Кремле, ни в Белом доме не знали о том, что офицеры-подводники в этот момент принимали самое ответственное в своей жизни решение. Говоря словами историка Артура Шлезингера-младшего, “это был не только самый опасный момент холодной войны. Это был самый опасный момент в истории человечества”.
Для Архипова такое тяжелое положение было не в новинку. Всего за год до этого, когда он служил на подводной лодке К-19, у ее атомного реактора отказала система охлаждения. Для того чтобы предотвратить расплавление реактора, Архипов и его экипаж сумели соорудить и запустить импровизированную систему охлаждения. Во время работы экипаж, включая и Архипова, получил невероятно высокую дозу радиации. Но цель была достигнута – реактор уцелел и лодка осталась на плаву. Этот инцидент получил неприятную огласку на флоте, но все знали о мужественном поведении Василия Архипова, и офицер пользовался большим уважением сослуживцев. И вот теперь, глядя в глаза двум командирам, Архипов запретил торпедную атаку. Он отклонил все пылкие аргументы, сказав, что пуск Т-5 означал бы неизбежность тотальной ядерной войны. Еще Архипов добавил, что принимать такое решение без согласования с командованием и не имея представления об обстановке – безумие; он решил всплыть на поверхность и связаться с Москвой.
Архипову удалось убедить товарищей в своей правоте. К этому моменту в Белом доме узнали о событиях в Северной Атлантике, и авианосной группе был отдан приказ о прекращении инцидента. Б-59 смогла беспрепятственно вернуться на базу. Лишь много позже в Москве и в Вашингтоне удосужились признать и то, насколько близко к пропасти подошел в тот момент мир, и то, что именно хладнокровие Архипова предотвратило Армагеддон. Десятилетия спустя директор архива Службы национальной безопасности США Томас Блэнтон выразил это одной короткой фразой: “Парень по имени Василий Архипов спас мир”.
Но хотя ни Петров, ни Архипов так и не получили признания, какого они заслуживали, человечество находится перед ними в неоплатном долгу. В их действиях можно выделить нечто общее – помимо того, что оба они предотвратили вселенскую катастрофу. В ситуациях, когда над всеми властвовали распаленные эмоции, два этих офицера сохранили поразительную способность к критическому мышлению и сумели – в буквальном смысле слова! – спасти мир. Испытывая невероятное нервное, физическое и психологическое напряжение, они смогли руководствоваться логикой, умением взвешивать вероятности и разумным мышлением. Именно благодаря этому мы сегодня находимся здесь. Вероятно, нам самим не выпадет шанс отвести угрозу ядерной катастрофы, однако же мы обязаны кое-чему научиться у двух невоспетых русских героев: чрезвычайно важному умению критически мыслить в любой ситуации.
Введение
От абсурда к злодеянию
Китай пятидесятых годов являл собой страну стремительных перемен. После с трудом завоеванной победы коммунистическая партия была преисполнена решимости превратить аграрное общество в модернизированную коммунистическую утопию. Для этого председатель Коммунистической партии Китая Мао Цзэдун подготовил дерзновенный план: план “Большого скачка”. Мао считал, что стране необходима коллективизация сельского хозяйства и полный пересмотр политики. Первым делом следовало уничтожить вредителей – мух, досаждавших людям, комаров, разносивших малярию, и крыс, распространявших чуму. В эту компанию самых страшных вредителей совершенно неожиданно попал скромный и незаметный евразийский воробей. Эта безвредная птичка не разносила никаких болезней, но зато склевывала посеянное крестьянами зерно. Власти смогли найти и политическую аллегорию: воробьи – это буржуазия, эксплуатирующая пролетариат. Птицы были объявлены “публичными животными капитализма”, и в 1958 году началась “Великая воробьиная кампания”, целью которой стало полное уничтожение пернатых врагов революции.
В “Пекинской ежедневной народной газете” был напечатан недвусмысленный приказ: “Все должны принять участие в битве… мы должны проявить поистине непреклонное революционное упорство”. Этот призыв к оружию был услышан: один только Пекин выставил на войну с воробьями трехмиллионную армию. Из студентов создали команды стрелков, которых учили отстреливать воробьев, уничтожать их гнезда, разбивать яйца и убивать птенцов. Другие же студенты в это время били колотушками по кастрюлям, создавая жуткую какофонию, которая отпугивала птиц и не давала им садиться на землю. Несчастные создания, выбившись из сил, падали замертво. Воробьи в панике целыми стаями бросились искать хоть какое-то убежище; например, они пытались спастись на территории польского посольства в Пекине, сотрудники которого отказались впустить в дипмиссию толпу. Но этот отказ не сыграл никакой роли, потому что китайцы, неистово бившие в барабаны и кастрюли, окружили здание плотным кольцом. Это безумие продолжалось два дня, а потом польским дипломатам пришлось лопатами выгребать с территории посольства птичьи трупики. В течение года было убито около 1 миллиарда воробьев. Этот вид в Китае практически вымер.
Однако архитекторы данного уничтожения не учли важную экологическую роль простого воробья. Вскрытие убитых птиц показало, что их главным источником питания были не семена, а насекомые. Нельзя сказать, будто никто этого не предвидел: ведущий орнитолог Китая Чжэн Цзосинь предупреждал, что воробьи играют очень важную роль в уничтожении вредителей. Но Чжэн навлек на себя гнев Мао; ученого объявили “реакционером”, невеждой, заставили учиться заново и приговорили к принудительным работам. В конечном счете в 1959 году партия опомнилась и вернулась к реальности, но колоссальный ущерб природе уже был причинен. Воробьи являлись единственными естественными врагами саранчи, и в их отсутствие произошло ее взрывоподобное размножение. По всей стране саранча безнаказанно уничтожала урожай. Китаю пришлось импортировать воробьев из Советского Союза. Но урожая уже было не вернуть, а другие катастрофические решения, принятые в рамках политики Большого скачка, усугубили ситуацию. Результатом всего этого стал Великий китайский голод, длившийся с 1959 по 1961 год. По разным оценкам эта трагедия унесла от 15 до 45 миллионов жизней ни в чем не повинных людей.
Эти ужасы, эта высочайшая смертность очень ярко иллюстрируют отсутствие критического мышления и сурово предупреждают о том, что может произойти, если не задумываться заранее о вероятных последствиях предпринимаемых действий. Мао и его соратники поддались видимой простоте политического силлогизма “Надо что-то делать; уничтожение воробьев – это что-то; следовательно, это надо делать”. Однако действие, совершенное лишь ради него самого, вовсе не гарантирует достижения успеха. Недаром говорят, что дорога в ад устлана благими намерениями; плохо продуманные действия могут привести к неожиданным и устрашающим результатам. Всепоглощающее стремление партии к модернизации ослепило ее руководство до такой степени, что оно не смогло разглядеть опасность и проигнорировало предупреждения ученых, призывавших к осторожности. Страшный голод в Китае – это пример того, что может случиться, когда критическим мышлением пренебрегают.
Умение мыслить, рассуждать и делать выводы является одним из наших самых ценных навыков и, вероятно, лучшей характеристикой нашего биологического вида. Судя по всему, именно в этом умении и заключается секрет нашего успеха. В некоторых отношениях наше господство над планетой представляется удивительным и неожиданным. Как вид мы не производим особо сильного впечатления: мы всего лишь безволосые двуногие высшие обезьяны, к тому же не обладающие большой физической силой. Мы не умеем так ловко лазить по деревьям, как наши кузены мартышки. По своим физическим данным мы не идем ни в какое сравнение с мощными красавцами-хищниками. В своем естественном состоянии мы привязаны к земле, так как не умеем ни летать, ни долго держаться на воде (и тем более под водой). Нашим самым ценным достоянием является килограмм с небольшим студенистого вещества, заключенного в защитную черепную коробку. За время, прошедшее с того момента, когда человечество сделало свои первые робкие шаги по нашей планете, именно уникальный человеческий мозг позволил нам занять господствующее положение на Земле. Мозг компенсировал нам слабое развитие клыков и когтей.