Безликая женщина (ЛП)

— Я ничья супруга, — прошептала она. — У меня свой путь.

— Не с этими метками, — герцогиня хлопнула по ее ладоням, улыбаясь. — О, это так весело! Я не знала, что у нас два королевича в гостях. Теперь будет куда проще. Да, милый?

— Проще? — Айслинг сглотнула и посмотрела на них по очереди. — Что значит проще?

— Прости, милая. Мне, правда, жаль. Ты была забавной, и, будь ты кем-то другим, я оставила бы тебя как питомца.

Айслинг не собиралась оставаться и слушать, что герцогиня собиралась сказать. Она быстро встала, толкнула столик на их колени и развернулась бежать. Хорошо, что ей хватило ума надеть штаны, или она не смогла бы побежать к замку.

Ей нужно было забрать Брана и Лоркана. А потом они убегут из этого гадкого места. Не хватит магии в мире, чтобы убедить ее остаться.

Ладонь с когтями поймала ткань ее рубахи, толкнула ее вперед. Айслинг с криком упала на колени. Она отбивалась ногой, попала по ребру, которое громко треснуло.

Герцогиня впилась ногтями в бока Айслинг. Она вздрагивала от движения ногтей, длинные порезы открывались на ее коже, фейри заставляла ее перевернуться на спину.

Для такой маленькой женщины герцогиня была удивительно сильной. Она подавила Айслинг с легкостью, но тяжело дышала, мешая ей двигаться. Фейри дико улыбалась.

— Милая, ты всегда забавная.

Айслинг плюнула ей в лицо.

— Катись в ад.

Она смогла вырвать руку из ее хватки и отчаянно потянулась к сердцу герцогини, которое было так близко.

Фейри чуть отклонилась, не давая дотянуться.

— Нет, я знаю, зачем оно тебе, но ты не получишь его. Если убить супругу Короля-ворона, это его разозлит, но это весело. Мне интереснее убить Неблагого принца, и когда я объясню, почему тебе пришлось умереть, уверена, он поймет.

— Почему ты так его ненавидишь?

— Я не ненавижу его, — когти впивались в ее бока. — Я хочу быть им.

Гнев нагревал кровь Айслинг. Она зарычала, извивалась, пытаясь дотянуться до сердца в груди герцогини.

— Он намного сильнее тебя.

— О, милая девочка. Думаешь, мне придется одолеть тебя, чтобы добраться до него? — герцогиня покачала головой и цокнула языком. — Нет. Нужно лишь отравить тебя. Ты же говорила, что предпочитаешь неожиданный яд?

Когти впились глубже, и Айслинг поняла, что ощущала боль не так, как раньше. Холод все сильнее растекался от ее боков в кости из-за вязкого покрытия на ногтях герцогини.

— Что ты наделала? — прошептала она.

Ее тело охватывало онемение, герцогиня склонилась и прижалась губами к уху Айслинг.

— Скажи, ведьмочка, что за вкус на твоем языке?

Губы опухли, зубы хотели стучать, но мышцы не двигались. Айслинг яростно выдавила:

— Горький.

— Точно. Горькость паслена легко уловить. Те из нас, кто сами являются ядовитыми существами, укутанными в шелк, хорошо знают вкус. Но те, кто лишь мелкие паучки, использовали бы что-то болезненное, как красавка. Милая невинная ведьмочка. Ты будешь умирать медленно, и я буду любоваться каждой секундой.

Герцогиня медленно поднялась с тела Айслинг, и та не могла помешать. Ее руки были тяжелыми, на них давил весь мир. Ее ноги замерли, она не чувствовала пальцы ног. Все ощущения притупились, сила в ней еще раз вспыхнула.

Морок с сада в центре Сумрачного замка пропал. Беседка исчезла. Изогнутый металл стал кривыми ветвями, а темное серебро оказалось простой корой.

Айслинг смотрела на гремящие ветви дерева-виселицы и поняла, что зашла не так далеко. Ведьмы всегда умирали под ветвями этого дерева.

Гневный рев разносился эхом в рушащемся замке. Неблагой принц кричал в гневе, скорее зверь, чем мужчина. Но он опоздал.

Она пыталась шептать его имя, но ее губы не двигались. Она пошевелила пальцем в земле. Только это она могла, а хотела помешать ему рисковать своей жизнью.

Ее взгляд нашел герцогиню, глядящую на окна замка с безумием во взгляде.

— И охота начинается, — выдохнула она. — Зверь зовет свою супругу, вой гнева и скорби. Он ощущает, что ты умираешь. Кусочки жизни вытекают из тебя, как и из него.

Стекло разбивалось, и она ощущала ответную боль в плечах и затылке. Он вырвался из окна.

Темная тень мелькнула перед луной. Занавес воронов из его магии, его горе. Айслинг позволила слезе покатиться из глаза, темное перо упало с неба на ее щеку.

Ветер нес их, и они напоминали бурю, заряженную током и близкую. Она ощущала его. Вороны собрались тучей, приняли облик мужчины на коленях на тропе. Он медленно поднял голову и посмотрел на герцогиню гневным взглядом.

— Что ты наделала? — прорычал он.

— То, что сделал бы ты на моем месте.

Перья тянулись от его головы по спине. Тьма окутывала его тело. Она покрывала его тело магией и кошмарной бездной, в которой не было света.

— Тебе не позволено трогать ее.

— И ты связан, — герцогиня с жалостью улыбнулась ему. — Ты ощущаешь вес паслена, Неблагой принц. Пади в его теплые объятия. Хватит бороться так, как ты делал всю жизнь.

— Ты еще не одолела меня.

Айслинг вздохнула, тихо заскулила, когда он бросился к герцогине. Он был пятном темных перьев и ночным небом. И он не подобрался близко к герцогине.

Герцог вдруг возник и обвил Брана руками. Они боролись, как две большие змеи. Зубы Брана вспыхнули в свете луны. Острые клыки стали смертельными и впились в предплечья герцога.

Она слышала треск ребер, ощутила боль, герцог сжимал тело Брана. Стон боли заполнил двор, а потом Бран смог высвободить руку. Он потянулся за себя, вонзил пальцы под маску герцога и дернул с такой силой, что болты вырвались из лица герцога.

Айслинг и Бран резко вдохнули, когда он упал. Он перекатился, встал на корточки, прижимая ладонь к земле, с опаской следя за герцогом, прикрывшим лицо ладонью.

— Моя маска, — выдохнул он. — Моя маска. Отдай ее.

— Нет, — Бран схватил ее с земли и сломал пополам.

— Что ты наделал? — взревел герцог.

Крик ударил по ушам Айслинг. Кровь текла из них на ее волосы. Она пыталась кричать, но паслен парализовал ее.

Бран встал на ноги, и герцог повернулся к ней, раскрывая кошмарное лицо, которое он прятал от мира.

Она помнила, как Бран говорил, что герцогу нравилось воровать части народа. Она не понимала, что он мог воровать глаза.

Каждый дюйм его лица был покрыт разноцветными глазами. Они моргали в своем ритме, но все смотрели в ее глаза со смесью ужаса и смирения. Хоть он пытался скрыть этот ужас ладонями, она видела, что он знал, что его ждало. Кто его ждал.

Бран стал облаком воронов и напал на глаза герцога. Каждый глаз был пробит клювом, сверкающим на свете. Никто не жалел мужчину, который так много украл у многих.

Перья летели в воздух, но герцог не пытался остановить его. Он упал на колени перед Айслинг и протянул руки, сдаваясь. Она ощущала боль, агонию, что скрывалась глубоко в его душе от того, что он не узнавал себя.

Сила текла из Брана, и она смогла протянуть руку и коснуться окровавленной ладони герцога.

— Спасибо, — вздохнул он. — Я свободен.

Айслинг отвернулась от проклятого. Герцогиня прижимала ладони к губам, визг вырвался из ее груди. Сердце разбилось, трещина побежала по нему.

— Моя любовь, — проскулила она, протянула руку, словно могла коснуться герцога. — Что ты с ним сделал?

— То, что ты сделала бы на моем месте, — Бран бросился вперед, неуклюжий, но еще на ногах. Герцогиня не заметила его, потому что смотрела на герцога. Но она поймала запястье Брана, когда он потянулся к ней.

Айслинг смотрела, как его лицо исказилось, их руки задрожали.

— Нет, — прошептала герцогиня. — Все должно было произойти не так.

— Ты дала мне свое сердце, когда решила навредить ей.

Бран вонзил ладонь в ее грудь, сжал стеклянное зеленое сердце и вытащил его.

Герцогиня тихо выдохнула. Ее лицо застыло в нежной радости, и она упала изящно на колени. Слабая и умирающая, она рухнула на бок.

Айслинг прохрипела. Она не была уверена, слышал ли ее Бран, но он оказался рядом, склонился над ней, и черные перья летали вокруг них. Призрачные крылья тьмы тянулись от его лопаток, скрывая внутри себя галактики.