Ставка на стюардессу

– У меня больше не может быть детей… – сказала она и заплакала. – А тут девочка…

Фрол Петрович и Василий Антонович бросились утешать жену и сестру.

– Квартира Гаврюшиных в следующем месяце освобождается, – вдруг сказал Василий Антонович. – Отец семейства переведен на новое место службы. Уезжают они. Мне жильцов искать надо.

Аполлинария Антоновна вопросительно посмотрела на брата. Она не понимала, что он хочет сказать. А Фрол Петрович сразу понял.

– Пусть снимет нам квартиру Гаврюшиных, – произнес он.

И сам поехал встречаться с банкиром Синеглазовым.

Так в семье Пастуховых появилась первая воспитанница.

Глава 4

У гениального компьютерщика Андрея была любовь с Людмилой, биологической мамой Доши. Но у него также была семья, в ней подрастали двое мальчишек, которых он безумно любил. Андрей не хотел разводиться с женой, да и они уже вместе собрались отбыть в США. Его жена тоже была программистом, пусть и не таким суперталантливым, как он сам. Но их ждала работа, предполагались высокие заработки. Они хотели обеспечить будущее своих детей и свое собственное. Да и мужчина ведь может одновременно любить двух женщин.

– Учти это на будущее, – сказала мама Андрея. – Так нередко бывает. Такая уж у них природа, и ничего не поделаешь. Мой сын на самом деле любил обеих.

Людмила забеременела. Вероятно, она очень постаралась, зная, что Андрей уезжает. Ему она сказала, что просто хочет от него ребенка. Доша родилась за две недели до отъезда Андрея. Но умерла Людмила – роды были очень тяжелыми, еще ей занесли инфекцию, спасти ее не удалось. Близких родственников у Людмилы не было – родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Она очень хотела ребенка, чтобы не остаться одной. Она, конечно, и о семье мечтала, но не о муже-алкаше. Все приличные были уже давно женаты.

У Людмилы имелась близкая подруга Галина, с которой они учились в одном классе. Галина жила с мамой, тоже не имела ни мужа, ни детей. Галина работала бухгалтером на небольшом заводике по переработке карельских даров леса. Людмила была школьной учительницей, а летом подрабатывала на сборе этих даров природы. Галина знала историю любви подруги с Андреем и, вероятно, завидовала. Но когда Людмила умерла, она тут же вышла на сцену и предложила Андрею удочерить его новорожденную девочку. Ну не в детский же дом ее отправлять? Андрей не мог взять с собой новорожденного ребенка, вообще не хотел жене сообщать о рождении ребенка на стороне. Галину он знал – женщина приличная, вместе со своей мамой девочку вырастят.

За взятки все документы были оформлены очень быстро. Галину записали матерью Доши, Андрея – отцом.

– А вы почему ее не взяли? – спросила я у матери Андрея. – Это же ваша внучка.

– У меня еще трое от дочери. То есть тогда было двое. И я не готова была заниматься младенцем. Но я регулярно навещала Дошу. Она росла здоровым и счастливым ребенком. Галина ею на самом деле занималась, ни в чем не отказывала. Мой сын помогал деньгами.

Андрей также помог Галине стать собственницей предприятия, на котором она работала (так мне тогда сказали). Это случилось незадолго до того, как Доша упала с качелей.

– Вероятно, там что-то очень сильно пошло не так… – вздохнула мать Андрея. – Мне сказали, что мог быть отек мозга. Точно выяснить не удалось – тело сильно обгорело.

– Мать что, не обращалась к врачам?!

– Обращалась. Но там не нашли ничего серьезного… Или не было серьезного с головой, а была ранка и начался сепсис. Сейчас уже никто не скажет! Но Галина поняла, что Доша умирает. Или что Доша никогда уже не будет нормальной.

– Скорее так, – высказала свое мнение баба Таня, которая явно не в первый раз слышала этот рассказ.

В общем, Галина вспомнила (или никогда не забывала), что у Людмилы (биологической матери Доши) имелась вроде бы троюродная сестра, и у этой сестры было несколько детей. Людмила ее жалела и неоднократно рассказывала про нее Галине.

При желании найти человека можно, в особенности в наше время. Пусть даже у этого человека нет интернета и он не зарегистрирован ни в каких социальных сетях. Галина нашла дальнюю родственницу Людмилы – мою родную мать.

– Ты лучше знаешь, Даша, о чем они договорились, – сказали мне мать Андрея и баба Таня.

Мне тогда было пять лет…

Насколько я поняла, Галина поменяла свою умирающую или ставшую ненормальной дочь на меня. То есть, конечно, не свою дочь, а удочеренную девочку, рожденную умершей Людмилой от Андрея. Я лучше подходила, чтобы сыграть роль Доши. Даже именем.

– Но как она могла? – не понимала я. – Ведь она не могла не привязаться к Доше! Она же растила ее фактически с первых дней жизни!

– Деньги, – пожала плечами мать Андрея. – Ей требовались денежные вливания в ее предприятие. Кроме как у Андрея, денег взять было негде. Ее устраивал здоровый ребенок. Но она не была готова заниматься больным ребенком, даже если бы Доша выжила. Если бы это была ее родная дочь… Хотя кто знает, как бы она поступила и с биологической дочерью? Уже не спросишь.

Галина, как мне сказали, погибла в автокатастрофе в тот день, когда я оказалась в комнате принцессы. Ее мать с тяжелым инфарктом попала в больницу.

– А она жива?

– Жива. Но получить у нее информацию не удалось. Никому. Она твердит, что ничего не знала. Возможно, на самом деле не знала обо всех планах дочери. Галина увезла девочку лечить к каким-то знахарям – или так сказала ей, или Софья Леонидовна потом это придумала. Галина вернулась с другой девочкой. Софья Леонидовна утверждает, что не успела дочь ни о чем расспросить. Галина погибла в тот же день. Полиция же все проверяла, выстроила хронометраж событий. Галина оставила тебя матери и поехала на свой завод.

– Но Софья Леонидовна же общалась со мной… Она же мне доказывала, что я ничего не помню. Меня же к психиатру водили!

– Значит, так велела дочь, – сказала баба Таня.

– Наверное, они о чем-то договорились, – добавила мать Андрея. – Что-то, конечно, Галина успела сказать матери. По телефону ей могла звонить, пока домой ехала из твоего родного города. Ничего из этого теперь не узнать. И зачем? Но Галина явно планировала выдавать тебя за Дошу. Тебе было пять лет. Все можно было списать на травму головы, которую получила Доша. И ты бы обрадовалась, оказавшись совсем в другой жизни.

– Обрадовалась, – кивнула я.

– Если бы Галина не погибла… Тебя бы очень скоро убедили в том, что ты всегда жила в той квартире, ты бы быстренько «восстановила забытые знания», потом тебя бы научили, что говорить папе. Наверное, изменили бы прическу… Дети быстро растут и меняются. Андрей общался с Дошей по скайпу, а не напрямую! И он знал, что она болела. Галине и Софье Леонидовне все бы сошло с рук. А ты бы получила совсем другую жизнь. Причем в гораздо лучших условиях, чем те, в которых ты провела первые пять лет твоей жизни. Ты бы очень скоро забыла те первые годы.

– Но моя мама, сестра, братья, Доша…

– И их бы забыла, – уверенно заявила баба Таня.

– Там был поджог, – вздохнула мать Андрея. – Наверное, это сделала Галина. Но доказательств нет, отпечатков пальцев нет, и сама Галина мертва. Софья Леонидовна в этом точно не участвовала и, возможно, на самом деле не знала, что сделала ее дочь. Да, она включилась в игру, но… ей не смогли предъявить никаких обвинений. В чем?! По идее, дочь не успела ей ничего рассказать. Она привезла тебя и уехала на работу, а по пути домой попала в аварию. Все. Софья Леонидовна на самом деле больной человек. Речь об удочерении тебя ею даже не шла – после того, как ты оказалась в детском доме. Ты ей не родственница, и по здоровью она не подходила – не могла стать даже опекуном. И она тебя и не хотела брать. Полиции она говорила, что была в шоке, когда увидела тебя, но решила сделать все, что велела дочь, потом выслушать ее объяснения. Все валила на Галину. После рождения Доши Галина захотела ее взять и взяла. Потом тебя захотела взять – и взяла. Галина всегда все делала по-своему. Это и другие знакомые подтвердили, и сотрудники ее. Привезла тебя – поставила мать перед фактом. Ну не бежать же в полицию доносить на свою дочь? И деталей Софья Леонидовна наверняка не знала.