Страница 40 из 100
– Тогда кто открыл вольер? – продолжал расспрос Дайрен, но теперь, скорее, в формате размышления. – Прислуга сказала, что не имеет к этому отношения. Я, конечно, все проверю еще раз, но…
– Я видела кусок голубого платья, – перебила, вспоминая случившееся. Мужчина мгновенно переменился в лице.
– Платье?
– Да, прямо перед тем, как все произошло. Какая-то девушка… Словно убегала. Да, сперва я подумала, что она за мной следит. Но она вполне могла просто убегать после открытия клетки.
– Ты видела еще что-то? – резко подался вперед Дайрен, положив одну руку на кровать. Рядом со мной.
– Нет, увы, – покачала головой, разглядывая длинные пальцы.
В голове так некстати всплыло воспоминание о том, насколько они могут быть горячими.
– Может, это все же кто-то из слуг?..
– Нет, – резко подняла взгляд на рыцаря. – Я почувствовала запах. Это фуриянка.
– Понятно, – протянул он, кивнув. За чертой взгляда проскочила какая-то мысль, накрывшая лицо сумрачными тенями. Словно он догадывался, кто это мог быть.
Та самая женщина?..
Хотя почему именно она? Незачем ей совершать такой дурацкий поступок. Мне казалось, что она могла приревновать. Но ведь ревность еще не повод для убийства? Или повод?
Я уже почти спросила об этом у Дайрена. Но внезапно он усталым движением потер виски и зажмурил глаза. Глубокий вздох вырвался из груди.
У меня внутри что-то кольнуло. И в результате я задала совсем другой вопрос:
– Тебе жаль ту мантикору? Наверное, ты был к ней привязан.
И правда, я ведь совсем не думала о том, что ему пришлось убить собственного зверя. Животное, которое доверчиво лизало ему руки…
Не скажу, что мне было жаль это существо после того, как я едва не погибла. Мантикора – не домашний котенок. Не собака и даже не волк. Это совершенно дикий зверь. Им управляет лишь желание охотиться. Ради голода или развлечения – неважно.
Когда-то давно фурии вывели их с помощью магии, каким-то неведомым образом скрестив льва и скорпиона. В результате чудовище получило смешанные черты обоих существ. И вполне вероятно, что мозг им частично достался именно от последних. От хладнокровных членистоногих, не обладающих разумом, лишенных привязанностей.
Я не знала, как Дайрену удалось приручить этих тварей. Говорят, они слушаются лишь своих создателей.
Впрочем, все это не мешало мантикорам быть невероятно красивыми. И наверняка мужчина был расстроен потерей домашней любимицы. Если можно назвать так огромную дикую машину для убийства.
Хотя, не это ли лучший питомец для бесчувственного рыцаря мрака?
Дайрен пожал плечами.
– Жаль? – переспросил он, словно пытался подтвердить все мои размышления. – Я не знаю, что такое жалость, Арилейна.
Голубые глаза блеснули и превратились в лед.
– Джайра ослушалась моего приказа. И понесла наказание.
Дайрен отвел взгляд.
Сердце застучало в груди. Глухо стукнуло в прутья клетки.
– Вот так просто? – почти шепотом спросила я.
– Зачем усложнять?.. – приподнял бровь.
Правда не понимал.
Иногда мне казалось, что я вот-вот проникну сквозь стены его тюрьмы. В наглухо закрытую камеру, где хранятся все настоящие мысли и эмоции. Иногда я думала, что уже приоткрыла туда дверь и понимаю чуть больше, чем Дайрен позволяет осознавать даже себе.
Но иногда все было совсем наоборот. Вот так, как сейчас. И мне казалось, что у него внутри и впрямь пустота. Ничего нет. Только выжженная земля, изголодавшаяся по извращенному чувству, которое они привыкли принимать за любовь.
– А если я ослушаюсь? – спросила тихо. – Нарушу договор. Ты тоже убьешь меня без сожаления?
Еще один оглушительный удар сердца. Неприятно-звонко дребезжат прутья-ребра.
Дайрен молчал. Не сводил с меня потемневшего взгляда, перед тем как ответить. Медленно и тягуче. Словно это могло влить в голос больше яда:
– А что заставило тебя думать, что ты чем-то отличаешься?..
Могло. Влило.
– Если для тебя я как животное, зачем спасал? Лучше бы выбрал мантикору. Вы с ней знакомы дольше. А я тебе даже руки не облизываю. Так зачем ты принес меня сюда?! – вдруг воскликнула я с непривычной желчью в голосе, обведя руками комнату.
От резкого движения боль пронзила ногу. Я приподняла одеяло и обнаружила повязку на месте раны.
Надо же. Уже почти забыла о ней.