Лекарство от смерти

– Поднимайся, соня, – я вижу перед собой образ Сэма и совершенно не понимаю, как он здесь оказался. Неужели родители впустили… Протираю глаза, чтобы хоть как-то прогнать сонливость и протягиваю к нему дрожащие руки. – Сара, вставай. – Теперь уже в голосе гораздо меньше ласки, а лицо говорящего и вовсе мутнеет, деформируется. Тело чувствует новый толчок. – Если мы опоздаем из-за тебя на самолет, то срок нашего пребывания в Дейтоне увеличится дополнительно на несколько дней, – вот я и окончательно теряю привычную утреннюю слабость. Туман рассеивается. Снова тру бессмысленно глаза в надежде прийти к пониманию. Сэм!? Нет, это не он. Овал лица продолжает изменяться с поразительной скоростью. И вскоре фантом пропадает, как и хорошее настроение.

Возле кровати стоит с суровым видом отец.

– И не вздумай снова заснуть, – напутствует он, видя остатки сна в моем лице. Дверь за ним захлопывается с жутким треском. Ушел.

Сидя на кровати, я вспоминала вчерашнее признание, а также свои мысли перед сном и постепенно склонялась к тому, что прощения нет. Меня не оставят дома. Каникулы пройдут «весело и беззаботно» у бабули. Нет, я очень люблю свою бабушку, но это не повод проводить с ней три долгих месяца. Я сойду с ума…

Одеваюсь и, нехотя, выхожу в коридор. По дому тянется запах жаренных яиц. Умывшись, спускаюсь вниз. Кстати, мой внешний вид после одного с натяжкой часа сна сейчас не сильно лучше, чем у обдолбанного наркомана. Но кого это когда беспокоило. Улыбку до ушей и вперед. На этот раз отец решил «порадовать» нас своим присутствием: сегодня он ест со всеми на кухне. Видимо, мама хорошенько с ним «поговорила» ночью, и теперь они снова общаются как ни в чем не бывало.

Аппетита, ровно как и настроения, не находилось совершенно. А в голове мелькала тараканом одна мысль: «Нужно попытаться в последний раз повлиять на выбор родителей»… Но как это сделать? Слишком велика вероятность того, что мама встанет на сторону отца… Я решила ждать подходящего момента.

***

Кухня. Отец с братом собирают вещи в своей комнате. Здесь только я и мама.

– Выслушай меня, пожалуйста.

От неожиданности она вздрагивает, но продолжает мыть посуду.

– Да, конечно. Что тебя интересует?

– Мам, я не хочу ехать в Дейтон. Ты и сама прекрасно понимаешь, что мне там нечего делать. Разреши остаться…

– Сара, не начинай. Ты наказана, и я это прекрасно дала понять в пятницу. У тебя был шанс извиниться, и тогда всего этого не было бы, но ты сама выбрала такой исход.

– Нно… я же извинилась вчера. Я все поняла, признала свою неправоту. Так в чем проблема?

– Нужно было сделать это сразу, а теперь иди, одевайся. На 8 часов у нас заказано такси до аэропорта, – с этими словами мама повышает напор воды, чтобы не слышать мои назойливые восклицания.

И вот я снова стою, как дура, посреди всей этой недосправедливости. Опять готова разреветься. Господи, ну и зачем я вчера распиналась перед ними… Все было понятно с самого начала. Мне не суждено поехать. Мои пальцы вновь сжимаются в кулаках.

Следующие часы сбора пролетели для меня на одном дыхании. Я старалась не думать о том, что теряю. Просто выбросив из головы последние дни, я мирно собирала вещи, которые к концу сборки, уж так получилось, стали наполовину влажными. На телефон регулярно поступали последние сообщения от одноклассников. Сэм проснулся и пожелал мне дорого утра, а также удачного перелета. Спросил, все ли у меня хорошо. Что было дальше, помнится смутно, наверное, потому, что то, что происходило, не имело для меня решительно никакого смысла.

– Вот мы и сели наконец-то, – заявляет с улыбкой на лице отец, залезая последним в автомобиль.

Родители улыбаются и целуют друг друга. Джейк в это время играет в телефон.

Я сижу с самого края и смотрю в окно. С каждой минутой чувствую все сильнее, что оставляю нечто очень важное, отчего становится колко на душе. Хочется крикнуть водителю, чтобы он зажал педаль тормоза, но… Вы все сами прекрасно понимаете…

***

– Ну, вот. Всего сорок минут езды, и мы в аэропорте. Не прелесть ли? – выливает отец на всех долю жгучего позитива.

Я же все время поездки надеялась, что мы угодим в пробку и пропустим свой рейс, однако… чуда не произошло.

Широкая площадь перед зданием аэропорта кишела людьми. Все спешили по своим делам. Громкие колонки информировали на сотни метров вокруг людей о предстоящих рейсах. Наше семейство с сумками, уворачиваясь от столкновений, дрейфовало, подобно бревну в океане, в сторону входа. Погода сегодня была мучительно душной, заставляя все живое истекать потом. Настроение продолжало скатываться вниз, хотя, казалось бы – куда уж ниже.

Вот мы и очутились внутри.

Здание представляло из себя большое, белокаменное строение, покрытое сплошь и рядом плиткой всевозможных дизайнов, однако подчинённых строгому чёрно-белому правилу. Напротив входа располагались кассы, судорожно отбивающиеся от аравы людей, но так как наши билеты куплены давно, пройдя турникеты на входе, мы минуем этот хаос и отправляемся в зал ожидания.

Родители активно обсуждают планы на предстоящие «каникулы», я же держусь в стороне и на все поступающие вопросы даю крайне исчерпывающие ответы.

– Самолет до Дейтона на 10 часов ноль-ноль минут отправится с 4 полосы, – объявляет монотонный голос диктора. Далее это предложение транслируется еще на нескольких языках. Французский я узнала сразу, а вот остальные мне были не знакомы.

Здесь довольно уютно. Прохладный ветерок создает небольшой сквозняк. Помещение обустроено по последнему слову моды: кожаные предметы интерьера, чистейший лакированный пол, различные виды электроники, призванной дарить самый немыслимый комфорт, а посреди всей роскоши располагается шведский стол, забитый всякой вкуснятиной. Играет приятная, еле уловимая, успокаивающая музыка, и свет хрустальной люстры с потолка ненавязчиво дополняет картину. Я даже ненадолго отвлекаюсь от своих угнетающих мыслей, подходя к большому панорамному окну, выходящему на взлетную площадку, и стараюсь угадать, какой из самолетов унесет нас к бабушке. Моему примеру следует и Джейк, предварительно захватив со стола пару конфет.

– Как ты думаешь, что подарит мне бабушка при встрече? – начинает он разговор.

– Не знаю…

– Я думаю, большую машинку на пульте или PSP. Мы все-таки давно не виделись.

– А жирно не будет? – отвечаю я, не скрывая своего удивления и некоторой злости. Не могу терпеть такое потребительское отношение. Он ждет встречи с бабушкой только из-за подарка.

Лицо брата приобретает выражение полнейшего непонимания.

– Нет конечно. Я же хорошо закончил год, бабуля знает об этом.

Тяжело вздыхаю и кладу ладонь себе на лицо. Это будет долгий перелет… Я вставляю наушники, чтобы не слышать детский максимализм моего братца. Еще какое-то время он стоит около меня, пытаясь обратить на себя внимание, но после уходит.

Телефон, не переставая, дрожит, разрываемый вибрацией от приходящих уведомлений. Сорок новых сообщений! Из них 35 – из беседы. Народ, пожалуй, даже слишком активно и злостно фотографирует свое турне. Они запечатляют буквально каждый момент, словно для издёвки надо мной, мол: " Смотри, Баркс, чего тебе не видать… " Кто-то уже даже успел напиться… Видя, как они веселятся, становится невольно завидно. Знаю, что уже миллион раз это говорила, но почему кто-то проведет время в шикарном доме в компании самых смешных людей школы, а кто-то уедет, как последний неудачник, с родителями…

Плюхаюсь на диван и закрываю глаза. Музыка успокаивает. Только она. Играет одна из моих самых любимых песен от Imagine Dragons – Ready aim fire. Чувствую на себе прохладу кондиционера и покрываюсь мурашками. Думаю, каждому знакомо это состояние: вставляешь наушники с любимой музыкой и кажется, что ты становишься способной на великие перемены. В голове сразу уверенная в себе «Я», умеющая постоять за себя, не теряющая самообладания даже под прицелом целого мира… да уж… несбыточные мечты…