Страница 15 из 27
Мой спутник встает с боку, я смотрю на него, но все ещё не могу различить лица, он же, в свою очередь, пытается что-то сказать, показывая телефон, но понять этот шифр у меня не выходит.
Все начинает казаться таким размытым…
Удар, еще один удар. Я оглядываюсь и не могу понять, откуда доносится звук. Все начинает размываться и скручиваться в безумную воронку. Неясные голоса прибавляются к происходящему. Это то, чего я так боялась. Мое сознание возвращается в реальность. Парящий мир был лишь видением, которому, возможно, не суждено никогда стать явью. Так много вопросов к своему воображение, почему я не могу знать ответы на каждый?
Я просыпаюсь. В дверь кто-то бьет с приличной силой. Нехотя вылезаю из ванны, прикрываюсь одеялом и открываю дверь. На пороге стоит отец…
***
– Сара, чем ты здесь занималась 4 часа? – его внешность и голос говорят о том, что он сильно рассержен и лишь немного взволнован.
4 часа в ванной. Я и не заметила, как быстро они пролетели. За это время ванна стала больше напоминать сауну. Невероятная духота, покрытые испариной зеркала, стены и мебель; даже дышать в таких условиях становилось трудновато. Мой жалкий эпителий напоминал кожу креветки после варки.
– Мылась, – не сразу отвечаю я.
– 4 ЧАСА? – отец выходит из себя.
– Просто заснула…
Его допрос меня не сильно цепляет. Ко всему такому я уже привыкла. Ошалев от моего ответа, он стоит с приоткрытым ртом. Я отворачиваюсь и начинаю как ни в чем не бывало заниматься своими делами. Сначала выключаю воду, которая до сих пор хлещет, потом сливаю ее из ванны.
– Тебе звонил твой клоун и Ника, – роняет отец, все еще стоящий в дверях.
Я игнорирую его слова, которые должны были, судя по всему, задеть меня. Чувствую его яростный взгляд на затылке.
– Можно я оденусь, или мне это лучше сделать при тебе, папочка? – обращаюсь я к отцу, встретившись с ним лицом к лицу.
Он недовольно вздыхает и заявляет перед тем, как уйти: «Что ж, ты сама решила сыграть в эту игру. Посмотрим, кто выйдет из нее победителем». С этими словами он улыбается, закрывает дверь и уходит. Я не придала особого значения его словам, но в них было определенно что-то ранее мне незнакомое.
***
Телефон. На экране вспыхивает строчка уведомлений. Двадцать четыре пропущенных вызова. Сэм, Ника, родители и пара каких-то незнакомых. В социальных сетях сообщений не меньше: к ожидаемым именам добавилось наигранное переживание со стороны одноклассников, с которыми в обычное время я толком никогда не общалась, и даже смежные группы приняли участие, оставляя свои теплые пожелания.
В классной беседе обсуждается завтрашний день. Все наконец-то готово: оплачен дом, запасена еда, вода и все самое необходимое. Осталось только взять себя… Я сижу с раскрытой виртуальной клавиатурой и не знаю, что написать. Наверное, нужно пожелать всем хороших каникул, но что-то останавливает. Беседу уже покинуло несколько зубрежников – те люди, которые никуда не поедут так же, как и я. Сара Баркс в числе отстоя класса – среди тех, кто останется дома "сосать лапу», а не что-то другое… Мне противно стоять с ними на одной стороне, противно быть «за бортом».
Раздавшийся звонок становится весьма приятным событием. Это Сэм.
– Привет, крошка.
– Привет, – постаравшись отвлечься от всего прочего, произношу я.
Услышав голос парня, мне сразу становится как-то легче. С ним все переносится не так, как с обычными людьми. Он подобен искре, которая не даст погаснуть моему настроению. Всегда найдет, чем поддержать и утешить.
– Я безумно скучаю. Когда уже можно заехать за тобой?
– Сэм… Прости. Дело в том, что родители решили сыграть в заботливых и забрали меня сами. Эти планировщики, видимо, боялись, что я уйду гулять с тобой до вечера или вообще не появлюсь.
– Ну, как всегда. Их война против нас не закончится и под венцом. Порой мне кажется, что и в будущем мы не найдем с ними общий язык.
– Даже не попытаюсь тебя переубедить, – усмехнувшись, соглашаюсь я.
– Как ты? Как себя чувствуешь?
– Ужасно… Как еще может чувствовать себя человек, которого только что опрокинули с планами на долгожданное лето, а ещё продолжают кошмарить дома?
Сэм слушал.
– Думала, встреча с родителями многое поменяет. Однако в результате мы еще больше разошлись в своих обидах. Я до последнего рассчитывала на прощение. Но его нет.
– Когда-нибудь мы уедем из этого кошмара. Только ты и я. Обещаю.
– Очень хочу в это верить, Сэм…
– Мы снимем с тобой уютный домик недалеко от океана, где каждое утро начнется его песней. Заполним холодильник пиццей на месяц вперед, чтобы не отвлекаться на посторонних людей. И проведем вместе не один солнечный день. Просыпаясь согреваемые теплом тел друг друга. Мы будем смеяться, смотреть вместе фильмы, бегать полуголыми по песчаному пляжу и целоваться. И нам никто не помешает обрести счастье, никто не встанет между нами. Поверь, так и будет. Только придется еще немного потерпеть. Я понимаю, что тебе больно переносить частые перепалки с родителями, их контроль, запреты, отношение ко мне, но все это приведет нас к чему-нибудь… хорошему. Нужно верить, нужно быть сильными. Это единственный способ перебороть все, что старается отравить наши отношения.– На этот раз слушала Сэма я. Причем невольно открыв рот.
Его слова волнительны и приятны. В очередной раз он помог мне позабыть о проблемах.
– Пообещай мне верить в то, что услышала сейчас.
– Обещаю… И спасибо тебе, – задумчиво, полушепотом произнесла я.
– Перестань. Ты заслуживаешь лучшего…
Глаза быстро наполняются слезами счастья. Я люблю этого человека, ЛЮБЛЮ!!! И мне хочется кричать об этом так громко, как только позволят связки.
В груди приятно теплеет.
Следующий отрезок времени вобрал в себя самый обыденный диалог, и лишь рассказ о больнице, Анне и утренней вылазке нарушил его ламповое течение. Сэм обозвал нас чокнутыми и долго смеялся с моей фантазии, сумевшей создать из обычной медсестры героиню ужастика.
Далее я невзначай заикнулась о привидевшемся в ванной комнате сне и поведала о человеке, стоящем рядом.
– Это лишь сон. Не придавай особого значения…
В продолжении разговора мы часто шутили, вспоминали и очень смело мечтали. Мечты – то, во что мы готовы погружаться с головой, выпадая из мира на маленькую вечность, которую портит обычно заурядный момент. И стук в мою комнату стал как раз таковым.
– Сааара, идем обедать, – раздается из-за двери голос мамы.
– Я не голодна
– Отказы не принимаются. Врач настоял на том, что тебе сейчас нужно усиленно питаться.
Закатываю глаза. И когда она только успела поговорить с ним…
– Если мы не увидим тебя через пять минут за столом, то заберем твой телефон, – бросает где-то около мамы отец свой благородный жест. Видимо, он проходил рядом и просто не смог удержаться от своего очередного никому не нужного слога. Вот и началась моя райская жизнь. Отец теперь не даст проходу со своими наставлениями и упреками. Человеку 42 года, но ведет он себя, как обиженный, избалованный ребенок, которому не достался самый большой кусок пирога на празднике.
Сэм продолжал что-то говорить в трубку, не слыша моего разговора с родителями; привычка прикрывать микрофон родилась у меня ещё очень давно, чтобы потом лишний раз не краснеть за "своих".
– Сэм, прости, но я должна идти…
– Ну, ладно… Рад был услышать тебя. Целую…
– А я тебя…
Вызов завершается.
Я откладываю телефон в сторону и вздыхаю. Мне, человеку, который практически достиг совершеннолетия, не дают возможности ступить и шагу без родительской опеки. Эта жуткая воспитательная пытка сидит у меня по самое горло, и, кажется, она слишком затянулась.
***
Мама приготовила всякой всячины по случаю окончания учебного года. И Джейк, как водится, снова весь в подарках. Он получил "отлично" по каждой дисциплине, и родители не скупятся на слова гордости в отношении него.