Страница 9 из 10
Бобр из бестиариев был, однако, коварным созданием. Когда его преследовали охотники, говорят, он обнажал свои огромные желтые зубы и приступал к кастрации, сдавая свою главную ценность нападающему (возможно, подавая ее, как ракеткой, своим веслообразным хвостом) и так спасая свою жизнь. Ход, достойный упоминания в какой-нибудь энциклопедии в статье «Изящный маневр». Но по большинству свидетельств искусность этого животного этим не исчерпывалась. Священник и хроникер XII века Джеральд из Уэллса (Гиральд Камбрийский) был одним из тех, кто наделял бобра и другими умениями. «Если собаки случайно погонятся за животным, которое уже кастрировано, – пишет Гиральд, – у него хватит прозорливости забежать на возвышенное место, там поднять заднюю ногу, показывая охотнику, что объекта преследования уже нет»[69].
Неправдоподобие этого яркого акта самооскопления не слишком беспокоило авторов средневековых бестиариев. Беспощадная религиозная аллегория каждый раз брала верх над истиной. Этот непристойный рассказ о мудрости грызуна содержал назидательный урок: человек должен отрезать все свои пороки и сдать их дьяволу, если он хочет спокойно жить. Такой серьезный аскетический подход понравился христианским моралистам. Неудивительно, что историю про бобра повторяли и распространяли по всей Европе.
Ловкую кастрацию бобра описывали не только в бестиариях. Эта легенда встречалась почти в каждом описании животных начиная с древних греков. Энциклопедист Клавдий Элиан дополнительно приукрасил эту чушь, приписав бобру изобретение ловкого трюка, особенно любимого трансвеститами. «Часто, – писал он в своем эпическом творении о животных, – бобры прячут свои интимные части». Это позволяет находчивым грызунам уходить в голубую даль, как сообщил нам Элиан, «сохраняя свои сокровища»[70].
Эта гравюра на дереве из немецкого издания басен Эзопа (1685) – хороший пример самокастрации бобров с целью отдать семенники охотнику
Позднее Леонардо да Винчи должным образом зафиксировал в записных книжках удивительное осознание бобром ценности своих половых желез: «Мы читаем о бобре, который, когда его преследуют, знает, что это из-за ценности его семенников для медицины, и если он не может скрыться, он останавливается; и чтобы примириться со своими преследователями, он откусывает себе семенники острыми зубами и оставляет их своим врагам»[71]. К сожалению, великий художник не создал соответствующих иллюстраций, и мы можем лишь вообразить бобра Леонардо с подходящей к случаю загадочной улыбкой Моны Лизы.
В 1670 году шотландский картограф Джон Оджилби все еще писал о том, как бобры «откусывают свои яички и бросают их в охотника»[72], в своей книге «Америка: точное описание Нового Света» (America: Being an Accurate Description of the New World). Эта небылица была слишком соблазнительной, чтобы не повторять ее, – идеальная смесь восхитительной похабности и праведной морали.
Нужен был бесстрастный ум, чтобы выудить правду про бобровые яички и избавить бедное существо от перманентной потери половых органов. И тут на сцену выходит разрушитель мифов XVII века сэр Томас Браун, который, несмотря на нездоровое стремление скормить страусам железные пирожки, был одиноким гласом логики в явно темные века. Врач и философ с оксфордским образованием, Браун был автором книги «Ошибки и заблуждения» (Pseudodoxia Epidemica, 1646), в которой он силой интеллекта атаковал то, что называл «вульгарными ошибками»[73], – большого каталога популярных заблуждений, распространяемых бестиариями и им подобными книгами, которые назойливо засоряли стройную картину, создаваемую естествознанием.
В своем крестовом походе Браун строго придерживался «трех определителей Истины»[74], которыми он считал «Авторитетный источник, Чувство и Рассудок» [75]. Все это поместило его в авангард научной революции как первопроходца современного научного процесса. «Чтобы ясно и надежно познать субстрат истины, – писал он, – мы должны забыть и отрешиться от того, что знаем»[76]. Для этого он затеял исследование множества укоренившихся неправд, начиная с барсуков, чьи ноги на одной стороне тела были якобы короче, чем на другой (идея, которую он считал «противной закону природы»)[77], и заканчивая тем, что из мертвых зимородков получаются хорошие флюгеры. (Не получаются, выяснил Браун, поэкспериментировав с парой птичьих тушек. Он подвесил их на шелковых нитках и пронаблюдал, что «они не становились регулярно грудью в одну сторону»[78], а просто бесполезно болтались в разных направлениях.)
Браун с его нюхом на всякую ерунду заметил нечто особенное в бобровых яичках. Заблуждения насчет бобра, говорил Браун, были «очень древними; и посему с легкостью распространялись»[79]. Он предположил, что все началось с неправильного толкования египетских иероглифов, которые, безо всякой видимой причины, представляли наказание за человеческое прелюбодеяние в виде бобров, отгрызающих свои гениталии. Это описание подхватил Эзоп, который включил сюжет про бобров в свои знаменитые басни. Басни, в свою очередь, были усвоены ранней греческой и римской научной литературой – и представлены как факт.
Браун предположил, что своей живучестью этот сюжет был в значительной степени обязан необычной биологии этих грызунов. В отличие от большинства млекопитающих, яички бобров не болтаются снаружи тела, а спрятаны внутри [80]. Даже если «скрытые детали»[81] и подтверждали мысль о том, что животное каким-то образом кастрировано, Браун резонно подчеркивал: такое анатомическое устройство в то же время подтверждало, что бобр не мог откусить себе яйца, даже если бы захотел. Попытка «евнухнуться», писал он, была бы «не то что бесплодным, но и вообще невозможным действием» – или даже «опасным… если бы кто-то другой попытался» произвести подобное с бобром[82].
Истоки легенды были отчасти этимологическими – на что у Брауна был удивительно острый глаз и слух, так как он и сам был довольно талантливым словотворцем. Его здравая протонаучная логика была вплетена в бурлящий поток цветистых длиннокрылых слов, многие из которых, как и «евнухнуться», он изобрел сам. Брауну приписывают введение в английский язык почти восьмисот новых слов; его неологизмы «галлюцинации», «электричество», «плотоядное» и «недоразумение» активно используются до сих пор. Впрочем, другие – такие как «ретромингент»[83] («мочащийся назад») – как-то не прижились.
Браун проницательно заметил, что латинское название бобра, Castor, часто связывается со словом «кастрат». Одним из многих книжников, приписавших ложный смысл, был архиепископ Севильи. «Бобр (Кастор) назван так от кастрации»[84], – ошибочно утверждал он в своей «Этимологии» (Etymologiæ), энциклопедии VII века. На самом деле латинское слово Castor происходит не от кастрации, оно родственно санскритскому слову kasturi[85], означающему «мускус», – что подводит нас к самой сути многовековых скандалов вокруг бобровых причиндалов. На бобров охотились из-за маслянистой бурой жидкости, которую называли «кастореум», или «бобровая струя», и которая, как оказалось, вырабатывалась не в их семенниках, как утверждали легенды, а в парных органах, обретающихся подозрительно близко к оным [86].
69
Gerald of Wales The Itinerary of Archbishop Baldwin through Wales. Sir Richard Colt Hoare (ed.). London: William Miller, 1806. Vol. 2. P. 51.
70
Цит. по: McNamee G. Aelian’s on the Nature of Animals. Dublin: Trinity University Press, 2011. P. 65.
71
The Notebooks of Leonardo da Vinci: Compiled and Edited from the Original Manuscripts. Jean Paul Richter (ed.). Mineola, NY: Dover Publications, 1967. Vol. 2. P. 1222.
72
John Ogilby. America: Being an Accurate Description of the New World. London: Printed by the Author, 1671. P. 173.
73
Thomas Browne. Pseudodoxia Epidemica. London: Edward Dodd, 1646. P. 4.
74
Ibid. P. 147.
75
Следует иметь в виду, что используемые английские слова многозначительны, особенно в контексте философских и религиозных трудов, которые писал сэр Томас Браун. Authority – это скорее авторитетное мнение. Sense – не только чувство, но и смысл. Reason – не только рассудок (кстати, лучше «разум»), но и причина.
76
Sir Thomas Browne: The World Proposed. Reid Barbour and Claire Preston (eds). Oxford: Oxford University Press, 2008. P. 23.
77
Thomas Browne. Pseudodoxia Epidemica. Цит. по: The Adventures of Thomas Browne in the Twenty-First Century. Hugh Aldersey-Williams. London: Granta, 2015. P. 102.
78
Thomas Browne. Pseudodoxia Epidemica. P. 162.
79
Ibid. P. 144.
80
Наружные половые органы и анальное отверстие бобра закрыты складкой кожи, образующей полость.
81
Ibid. P. 145.
82
Browne, ibid. P. 145.
83
Цит. по: The Adventures of Thomas Browne in the Twenty-First Century. P. 10–12.
84
The Etymologies of Isidore of Seville. Stephen A. Barney, W. J. Lewis, J. A. Beach and Oliver Berghof (eds). Cambridge: Cambridge University Press, 2006. P. 21.
85
Poliquin R. Beaver. London: Reaktion, 2015. P. 58.
86
Кастореум, или бобровая струя, – пахучие выделения препуциальных желез. Это не жидкость, а бурая масса плотной творожистой консистенции.