Страница 38 из 98
Он начал с мелких краж. Дальше примкнул к шайке таких же «отрицальщиков» и вместе они промышляли грабежами, аферами, мошенничеством, выбивали долги и развязывали языки. Но он никогда не стал бы тем, кем является сейчас, если бы ограничился опытом уличного хулигана.
Все закончилось так же, как и тысячи других таких же историй - одна из проделок привела его прямо в следственный изолятор, к оперуполномоченному уголовного розыска. Представителю той самой системы, которую он ненавидел до удушливой дрожи и физической тошноты. И когда в ответ на предложение стать «стукачом» следователь Никифоров получил смачный плевок в лицо, Воронов тут же отправился в карцер, услышав вслед: «Я сгною тебя, тварь.. Отсюда ты на своих ногах не выйдешь…».
Афган был единственным, кто знал о Вороне всё, потому что его работа на Саву исчислялась не только годами, но и количеством дырок в теле, когда прикрывал его собой еще задолго до того, как Ворон стал тем, кем сейчас.
Когда Ворон очнулся, то понял, что его окружает темнота. Он неистово тер глаза, до боли напрягая мышцы и пытаясь увидеть окружающий мир. Но картинка оставалась такой же - черная безграничная темень, окрашена отчаянием и последним выдохом надежды.
Потеря зрения. Никаких прогнозов и полное равнодушие врачей. Кому интересен малолетний выродок? «Оклемался – а дальше не наши проблемы…»
Болезнь – это последствия тех самых времен, когда Саву били кирзовыми сапогами по голове. Долго били, но так и не убили.
А потом был суд. Вернее, его жалкая видимость. И приговор, известный еще до начала всего этого фарса. Пять лет колонии для несовершеннолетних. Вот так ломаются жизни – в маленьких комнатах с обшарпанными стенами. Пара фраз, монотонный голос, скучающий вид и равнодушно-усталое «суд признал обвиняемого виновным».
Савелия волокли по коридору в наручниках, натянув на голову грязный мешок, прямиком в ад. Никому не было дела до того, что заключенный идет, еле держась на ногах, выставляя руки впереди себя, и пытается не потерять равновесия. Он шел молча, не проронив ни слова, все силы направляя на то, чтоб не упасть и не дать ублюдкам еще одной возможности пнуть себя под ребра.
Уважаемый следователь перед выходом на пенсию, решил совершить свой последний акт вендетты – подлый и низкий, так как понимал, что ответного удара ждать не от кого. Последнее упоение властью перед выходом на покой. Когда последующий день станет похож на предыдущий. И каждый из них будет приближать его к старческому маразму и косым взглядам родственников, которые ждут не дождутся его смерти, чтобы начать делить квартиру в спальном районе.
«Зона для малолеток» – это место больных амбиций, юношеского максимализма и особой извращенной жестокости. Потому что лидером становится тот, кто сильнее. Кто-то назовет это законом джунглей, но животные не убивают друг друга ради потехи или самоутверждения, они делают это для того, чтобы выжить.
Здесь же каждое слово, взгляд, жест и даже вздох были направлены на то, чтоб сломать, разрушить, унизить и вывернуть наизнанку. Убить внутри человека то, что все привыкли называть личностью. Из этих стен никто не возвращается прежним.
Стадный инстинкт… никакого сочувствия, жалости или лишних вопросов. Свои неписанные правила, понятия и обряды, которые каждому дают возможность отомстить за перенесенное унижение. Установленные кем-то законы не нарушались, и не будут нарушаться годами, так как позволяют ощущать стабильность – то, что каждый из них потерял навсегда. С того момента, как попал за решетку. Испытание на прочность. Один шанс доказать, что ты не слабак. Без права на ошибку.
Савелий Воронов хоть и не видел, кто стоит за его спиной, но чувствовал угрозу, ощущая затылком дыхание опасности. До нервного покалывания в кончиках пальцев и напряжения, которое сковывало тело и одновременно заставляло подготовиться к удару. Не прошло и минуты, как он, ловко присев и увернувшись от кулака, который со свистом летел в его сторону, резко развернулся и, вытащив из-под воротника заточенный карандаш, воткнул его в невидимого ему противника. Четко. Резко. Со всей силы. Движения отточены, словно после многолетних тренировок.
Через несколько минут его опять тащили в карцер под истошные вопли «вожака» по кличке Слон. Тот корчился от боли, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба, что причиняло еще большие мучения, и захлебывался в собственной крови вперемешку с пеной и блевотиной. Безуспешно пытался выдернуть из шеи остро заточенный карандаш, чем вызывал неподдельный ужас в глазах тех, кто до теперешнего момента считал его своим авторитетом. Ни один из сокамерников не пытался помочь, не звал охрану, не проявил беспокойства – просто молчаливое наблюдение за тем, как корчится и подыхает тот, кого всегда считали сильнее себя. И можете не сомневаться, в душе каждый из них улыбался, наслаждаясь садистским триумфом.
Молва о том, что «новенький», даже будучи слепым, нанес Слону настолько точный удар в основание шеи, пробив трехею, разнеслась за считанные минуты. Никто не знал, откуда он появился, но все понимали, что от этого хрупкого на вид, но необычайно хваткого звереныша, лучше держаться подальше.