Убежище (ЛП)

— И что она сказала? — спросил Наварро.

— Немного. Сказала, что у нее першит в горле, возможно от аллергии, и купила капли. Я спросила, ждет ли она вечерний салют, но Джесси ответила, что к тому времени уже уедет. Сказала, что ее вызвали на работу, и ей необходимо вернуться в Нью-Мексико. Вы там когда-нибудь были? Название эффектно и…

— А она не сказала, когда уезжает? — перебила Эмма.

— Сказала, что побудет до обеда, но после должна уехать.

— Ты уверена? — Эмма, казалось, была сбита с толку.

— Она точно сказала это. Ее машина стояла на улице, и Джесси добавила, что переставит ее ближе к трассе, чтобы уехать, когда нужно.

— Спасибо, — быстро проговорил Наварро, уводя Эмму без какого-либо сопротивления. Как только они оказались на улице, он спросил: — Стала бы она врать о чем-то… столь обычном для нее?

— Пэтти? Нет, не думаю. Она самая известная сплетница в городе, но говорит только правду, что порой бывает неудобно. — Эмма покачала головой. — Но в этом нет никакого смысла. Зачем Джесси уезжать, ничего не сказав?

Наварро посмотрел на улицу между ними и Рейберн-Хаусом и сказал:

— Мы можем добраться до гостиницы и проверить, собраны ли вещи Джесси. Сомневаюсь, что кто-то другой смог бы проделать это, учитывая дополнительную безопасность на семейном этаже.

Эмма не стала спрашивать, откуда он знал это.

— Но уехать без предупреждения? Зная, что ты здесь и ждешь разговора с ней? Зная, что она должна доложить в Убежище?

— Мэгги заметила, что она умеет оправдывать свои действия задним числом. Может это один из таких случаев.

— Но в этом нет никакого смысла, — повторила Эмма, идя рядом с ним по шумной улице. — Знаю, что она почти нашла, что искала, потому что прошлой ночью у нее был такой же вид, как в детстве, когда она собиралась во что-то влипнуть…

И как только слова слетели с ее губ, ужас понимания накрыл ее с головой.

— Черт, именно это она и собиралась сделать. Она намеренно избегала встречи с тобой и старалась не встречаться с нами весь день, потому что у нее был какой-то абсурдный план.

— План, который включает отъезд из Бэррон-Холлоу? Или его видимость?

— Не знаю. — Пальцы Наварро сжались на ее руке, и он заговорил так тихо, как только мог, учитывая толпу вокруг них: — В любом случае, тебе придется нарушить обещание и рассказать мне, что случилось пятнадцать лет назад. Если она столкнулась с серийным убийцей, то ведет расследование, для которого не подготовлена.

— Я знаю, — ответила Эмма.

Джесси стояла и смотрела на дверь, луч ее фонаря бродил по ней в поисках того, чего, как она знала, там не было.

Черт побери.

Как глупо — теперь она это понимала. Он оставался безнаказанным очень долгое время, и она должна была понять, что это значит.

Она не должна была недооценивать его.

Потому что он обязательно установил бы ловушку. Даже если она и не вызвала подозрений, просто чтобы обезопасить себя. И она должна была понять это.

А сейчас слишком поздно.

Она попалась.

Паника обрушилась на нее, и она вытащила оружие из-за спины, направив его в то место, где с обратной стороны находился замок и ручка. И нажала на курок.

В ответ на ее усилия прозвучал лишь щелчок.

Наконец, ее подготовка взяла вверх, и Джесси проверила свой пистолет. Обойма оказалась пустой.

Неся набор инструментов, фонарь и пистолет, она не заметила разницу в весе.

Джесси услышала, как сильно бьется ее сердце.

Скотина. Скотина.

Он как-то узнал, что это была она. Знал, что она охотится за ним. Потому что Джесси чистила и перезаряжала пистолет вчера вечером и сразу положила его в рюкзак.

Рюкзак был заперт в ее машине весь день, пока она гуляла на фестивале, а сегодня утром машина была припаркована у аптеки.

Он сделал это тогда? Этот сукин сын, никем не замеченный, открыл ее машину, нашел и разрядил пистолет? Неужели у него было достаточно времени для этого? Или он следовал за ней все утро до того места, где она оставила машину, и разрядил пистолет там? Да и теперь это уже неважно.

Ублюдок.

Ублюдок.

Она действительно попала в ловушку. Оказалась за дверью без замка, который можно было бы взломать, и с пистолетом без пуль.

Поймана.

За дверью было недостаточно места, чтобы спрятаться и напасть, когда он придет. Он может дождаться, когда батарея ее фонарика сядет, и она окажется в абсолютной темноте, тогда он придет за ней. И, несмотря на все убийственные инструменты вокруг, Джесси была уверена, что он придет с пистолетом или шокером. То, что быстро и легко собьет ее с ног, вне зависимости от ее вооружения.

Черт, он даже мог наполнить это место газом.

Как только в голову пришла эта мысль, Джесси начала водить фонарем по этому ужасному месту, в этот раз в поисках щелей, которые она могла бы заблокировать, заткнуть или другим образом привести в негодность. Ее фонарь пронзал абсолютную тьму, но она заставляла себя двигать им медленно и методично.

Занять себя чем угодно, лишь бы не думать, в какой ужасной ситуации она оказалась.

Поймана.

Беспомощна.

И никто, абсолютно никто, не знал, где она. Ее машина далеко от дороги, в месте, где ее вряд ли будут искать, особенно учитывая, как она постараласьсоздать видимость своего отъезда. Конечно, в итоге ее хватятся, когда она не появится на базе, и кого-то пошлют на ее поиски. Мэгги уж точно позаботится об этом.

Но… она не доложила даже о своих подозрениях, не говоря уже о находках. Не призналась сестре. Действовала сама по себе, намереваясь самостоятельно дойти до всего, наплевав на последствия.

Даже Мэгги бы все обдумала. Даже Эмма. Особенно Эмма. И любой другой в ее жизни.

А ей свойственно просто убегать, когда жизнь становится слишком трудной. Так про нее сказали бы.

Так сказала бы и Эмма.

Джесси не любила сдаваться. Никогда. Но если прошедшие несколько лет и научили ее чему-нибудь, так это тому, что некоторые вещи происходят так, как должны.

Она попалась в его ловушку.

Хорошо. Не паникуй. Не думай об этом. Думай о своей подготовке. Выживание — вот на чем стоит сосредоточиться. Подумай, что можно использовать. Здесь много всего.

Я точно смогу с ним бороться. И причинить ему боль.

Я могу сделать хоть что-то.

По крайней мере, она может устроить ему тяжелый бой.

Прежде чем он убьет ее.

Он несколько минут наблюдал за ней на маленьком экране своего сотового, лениво размышляя, обнаружит ли она инфракрасную камеру над дверным проемом, дающую ему отличный вид на ее тщательный и профессиональный обыск тюрьмы.

Она хороша. Достаточно методична.

Интересно, когда до нее дойдет, что она никогда не покинет это место живой?

Улыбаясь, он заблокировал экран и положил телефон в карман, снова сливаясь с толпой, уверенный в том, что его камера продолжит записывать, и он сможет просмотреть все позже.

Технологии просто удивительны.

Сейчас есть приложения буквально для всего.

Эмма вручила записку Наварро, удивленная тем, что ее руки не дрожат.

— Это ее почерк. И ее стиль — коротко и ясно. «Должна уехать по работе, позвоню позже».

— И ты уверена, что она собрала все вещи?

Они стояли в холле семейного номера.

— Здесь не осталось ничего. — Эмма опустилась на обитую тканью банкетку и рассеяно погладила собаку, которая присоединилась к ним, как только они вошли в гостиницу.

— По мне, все это кажется хорошо спланированным действием, — Наварро нахмурился. — Джесси хотела, чтобы люди верили в ее отъезд из Бэррон-Холлоу.

— Но зачем, если в действительности она преследовала убийцу? Разве она не хотела бы находиться здесь, когда его поймают?

— Думаю, да. Если только…

— Что?

— Если только ее присутствие в городе не угрожало чему-нибудь. Или если она рассчитывала, что убийца должен поверить в ее отъезд. Может, она подозревала, что он преследует ее и хотела, чтобы он убедился в своей безнаказанности. Чтобы у нас было время позвать подкрепление до того, как он запаникует и ринется в бега или уничтожит улики. Или еще что похуже.