Страница 187 из 233
— Ну, по правде говоря, вся моя жизнь обречена на провал, — пробормотала я.
— Что заставляет тебя так думать? — Таврика склонила голову набок, глядя на меня с интересом.
— Я умру через два дня, — нахмурилась я, не понимая, как она может этого не знать, ведь все мои видения дарованы ею же.
— Все когда-то умирают, — отметила богиня. Очень обнадеживающе и позитивно.
— Но я… я ничего не успела… Не смогу помочь… Какой тогда во всем этом смысл? — обескураженно посмотрела я на нее.
— Смысл есть во всем, дитя. Какой смысл в жизни смертельно больного новорожденного, если ему отмерено всего пять дней? — Я уставилась на Таврику, не зная ни ответа, ни к чему клонит богиня. — То, что все эти пять дней, а до них много месяцев сердце его матери было окутано любовью, и эта любовь останется и после.
— Вместе со страданиями, — мрачно вставила я, не особо впечатленная подобной философией.
— Одного без другого не бывает, маленькая ведьма, — печально вздохнула богиня, и несколько цветов склонились бутонами к земле.
— Значит… Вы думаете, что мне нужно сразиться, пусть даже этот бой станет моим последним?
— Неважно, что думаю я, дитя. Это лишь твой выбор, и никто не вправе влиять на него. В моих силах лишь избавить тебя от некоторых тревог.
— Получается… Вы тоже не фигурка на доске, да? — уныло спросила я. — Люция, мой дух-хранитель, сказала, что может лишь направлять, а не решать… — поспешно пояснила я, подумав, что такое сравнение может быть слишком оскорбительным для Матери Всего Сущего.
Таврика кивнула:
— Мы направляем и поддерживаем, но историю слагают ваши решения. Иначе чем бы вы отличались от марионеток в умелых руках кукольников?
Трудно было что-то возразить на это. По крайней мере, мне точно не хотелось, чтобы все решения вкладывались мне в голову без мыслительного процесса с моей стороны, пусть иногда искушение сдаться и велико.
— Вы сказали, что можете избавить меня от тревог… — неожиданно я поняла, что мы уже давно не стоим на месте, а идем куда-то вперед. Как и когда началось движение, я не заметила, слишком поглощенная своей собеседницей.
Верховная вскинула руку, и с ладони ее слетели зерна и крошки, падая на землю. Луг ожил, зашуршав травой и заколыхав цветами, мелкие грызуны и звонко чирикающие птички открыли охоту на угощение богини. Зрелище сосредоточенно набивающего щеки хомяка вызвало улыбку, и я тихо засмеялась, чувствуя легкость и какую-то непередаваемую воздушность. Словно кто-то взял веник и хорошенько обмел меня от тревог и волнений. Поразительное ощущение.
— Ты винишь себя в смерти Рика, но разве твоя рука оборвала его дыхание? — спросила Таврика, возвращая меня в русло беседы, а заодно к насущным проблемам.
— Нет, но я могла предотвратить это, а вместо того проигнорировала сон, предвещающий его смерть, — пробормотала я, опустив голову и уставившись под ноги. Через носок сапога пронырливо перескочил пушистый коричневый зверек и скрылся в траве.
— А я могла бы предотвратить смерть любой ведьмы, а вместо этого даю судьбе самой ткать ее полотно, — парировала богиня, и я вскинула голову, никогда раньше не посещаемая подобной мыслью.
— Хотите сказать, что Рику все равно было суждено умереть в тот день?
— Хочу сказать, что прежде всего виноват решившийся на зло, — тверже, чем до этого, посмотрела на меня Таврика. — Твой дядя сейчас там, где нет ни боли, ни страданий, как и твои родители с отчимом.
— Я тоже буду там? — выпалила я прежде, чем успела обдумать свой вопрос как следует.
— Зависит от твоих решений, дитя, — таинственно ответила Таврика. — Не скорби по умершим, не жалей их, Виктория Мари Брендон, оставь все это для живых. А сейчас тебе пора просыпаться.
— Так это сон? — разочарованно выдохнула я.
— А что мешает ему быть истиной? — ласково спросила Мать Всего Сущего, а потом дивный луг и его хозяйка исчезли, сменившись лицами склонившихся ко мне Драгона и Норда. Позади них угадывались остальные мои Хранители.