Страница 125 из 132
Попросить прощения? У кого? У шлюхи? За что? Он был в своем праве! Он купил ее!
Ха, можно подумать, другие клиенты спрашивали, чего она хочет или думали о ее удовольствии!
Отчего же на душе так паскудно? Так безнадежно паршиво, что хочется завыть? Словно унижая Мию, он унизил самого себя, уничтожил и растоптал что-то драгоценное, важное.
Сакэ. Нужно выпить сакэ. Много-много сакэ, чтобы смыть воспоминание об ее испуганном взгляде. О дерзком «не хочу» и отчаянных слезах после.
Пусть завтра рано утром лететь на Эссо. Сегодня ему нужно сакэ.
Генерал сгорбился под дождем и побрел в сторону дома.
***
Она плакала долго, пока слезы окончательно не иссякли, а потом лежала, бездумно уставившись перед собой. Огонек внутри напольного фонаря тщетно старался развеять поселившийся в домике сумрак.
Так же сумрачно было на душе Мии.
Акио Такухати указал ей ее место. Шлюха, подстилка, инструмент для получения удовольствия — и только.
Какой страшной и безрадостной оказалась жизнь гейши. На Рю-Госо все виделось совсем иначе.
Завтра ей придется выйти из домика. Встретить полные ненависти взгляды других работниц «Медового лотоса». Вытерпеть насмешки и подколки, рожденные завистью. Пусть женщины больше не посмеют тронуть Мию, словом тоже можно ранить. И никакой амулет не помешает им пролить тушь на кимоно или подсыпать в пудру толченое стекло.
А вечером придет Акио Такухати. И все повторится…
При мысли об этом захотелось снова разрыдаться, но слезы кончились.
Так будет продолжаться день за днем. Потом она надоест Акио, и за ним придут другие. Те, кого Мия видела на мидзуагэ. Они тоже не станут церемониться.
Зачем все это? Зачем терпеть ежедневное унижение?
Жены и дочери самураев, когда хотят избегнуть бесчестия, перерезают горло кинжалом, предварительно связав лодыжки, чтобы и в смерти выглядеть достойно.
На мгновение она представила себя лежащей на полу. Как по голубому шелку кимоно расползается алое пятно, как толпятся у домика гейши, с восторгом обсуждая подробности чужой смерти. Как неодобрительно поджимает губы «матушка».
Кумико, наверное, всплакнет. Госпожа Оикава при известии осуждающе покачает головой. Акио Такухати пожмет плечами и возьмет себе другую гейшу. Джин даже не узнает. А вот Дайхиро…
Мысль о друге-оборотне была как бадья ледяной воды на голову. Мия вскочила и нервно заходила по комнате. Щеки горели от стыда. Как она могла даже подумать, чтобы оставить тануки одного?! Вот он ее никогда не оставлял. Как только освободился, сразу нашел, украл деньги, выкупил на ночь.
Он ведь теперь не сможет больше прийти к Мие! Все ночи на месяц вперед принадлежат Акио Такухати.
При мысли о генерале Мия почувствовала себя грязной. С удивившим ее саму остервенением сорвала сорочку и залезла в офуро. Мочалка до красноты, почти до крови царапала нежную кожу, но ощущение нечистоты не проходило.
«Бежать! — Эта простая мысль так поразила ее, что девушка выпустила из рук мочалку. — Я должна бежать!»
Мия после ухода Акио. Фанарт от Майи