Страница 3 из 62
- Э… почти, - кивнула Криста. Как объяснить, что слишком много сил ушло на путешествие, и ей необходимо отсидеться и отдышаться? А теперь еще и залечить рану, которая продолжала кровоточить.
Панк помог Кристе подняться по откосу на мост. Байкеров уже и след простыл. «Стукача» тоже.
- Как зовут?
- Криста Фо… Фотий, лекарь, - пробормотал тощий и безусый молодой человек со старыми глазами, сердито приглаживая и без того прилизанные сосульки намокших волос. Впрочем, не совсем прилизанные: волосы вились, и «сосульки» оказались волнистыми и непослушными – такие называют «мелким бесом». По иронии судьбы. Но сейчас они были больше похожи на дреды.
- Да-да, - байкер ухмыльнулся. – Именно так. Криста Фотий. А я – Дэниц Люцер, сечёшь? Принц Дэниц.
- Принц – это прозвище?
- Считай, как угодно. Моё дело – представиться.
- Принц Дэниц в компании бродяги. Что ж, благодарствуй за помощь.
- Ты чего без тачки? И такой задрипанный? Никого не нашлось, чтоб подбросить?
- А мне нравится ходить пешком, встречаться с людьми, беседовать.
- Как уличный проповедник? – хмыкнул Дэниц. – Ха, помнится, и я автостопом пробовал. Не понравилось. Решил на байк забомбить.
- Заработал?
- Я что, совсем дурной – зарабатывать, выламываться? Денег вокруг навалом, только умей добывать.
- Ты никак по чужим карманам шаришь?
- Обижаешь! Я на такое не размениваюсь.
- Значит, мошенничаешь?
- В точку. И не только это.
- Грех великий… - ужаснулась Криста.
- Молчать! – рыкнул Дэниц. – Благородный нашёлся! Ты, никак, по помойкам шаришь, хлебные корочки у ворон отнимаешь?
- Зачем же у ворон отнимать. Находятся добрые люди, угощают. Да и выбрасывают нынче не хлебные корочки, а целые упаковки бисквитов.
- Точно. Богатые люди стали и переборчивые. Вот за это я их и люблю – от них не убудет, если Принц Дэниц за их счёт поживёт. А ещё люблю симпатичных тёлок – вот кто бескорыстен и жалостлив! И на тело падок. А ты как, – Дэниц толкнул Кристу в бок жёстким пальцем, - с добрячками балуешься, али как? Где накормить, там и трахнуться. Точно?
- Женщина изначально – не сосуд порока, а пламенник чистый, - горячо возразила Криста, ругая себя за то, что позволила себе так легко раздражиться словами Дэница. – Да нужное время ушло. И сейчас - время разврата.
- Время разврата, - легко согласился Дэниц. – А что, когда-нибудь было другое?
- Было, Дэниц, было. Да сплыло. Легко себе на потребу создать куклу. А ты попробуй, разгляди глубинное, космическое…
- Глубинное в ней одно место, - ухмыльнулся Дэниц. – А тебе щедрые, однако, не часто попадались, если так зажух. Ладно, катим. Залезай, держись крепче, чтобы ветром не снесло. Проповедник, твою мать! Космическую тёлку ему подавай – земные не по нраву!
После реки Криста ощущала себя так, словно побывала в купели. На скорости свежий ветер и осушил, и охладил одновременно, и рана затянулась. Однако она, как ни странно, и в такой компании получила удовольствие от езды, обозревая живописные окрестности, и ей даже захотелось напевать себе под нос, что она и сделала под аккомпанемент рёва двигателя.
Посреди пересечённой долины, в холмах, оврагах и перелесках - прелестный посёлок, почти городок, Торбанк, в двадцать-тридцать зажиточных домов, двадцать-тридцать средних и несколько многоквартирных, трёхэтажных, а также - район бедноты откровенной. Плюс постройки муниципальные и коммунальные. Ухоженные сады, фермы, обильные пастбища, кормовые поля, небольшие палисады. Всё – нежно зелёное, молодое, зацветающее.
Они ураганом ворвались в городок, притормозили на центральной площади, вздымая пыльный шлейф. Дэниц насмешливо огляделся. Криста тоже озиралась. Одноэтажная мэрия и полицейский участок – «в одном флаконе». Напротив них – почтовое отделение и кафе, тоже два в одном. Рядом – аптека, первый этаж универмага. Супротив универмага – Храм за оградой, аккуратно отремонтированный, не новострой – это хорошо, должен быть намоленным, за ним - кладбище. И тишина. И ни души.
- Благостность какая, - вздохнула Криста. – Так бы и жила тут всю жизнь, красоту вдыхая.
- Скукотища, - хмыкнул Дэниц. – Как посмотришь на эту геометрию, тоска берёт. Небось, и грядочки по линейке вымерены. Ни тебе ярких вывесок, ни рекламы с неоновыми ковбоями, ни музыки – одни коровы мычат да козы блеют. Серость. Летаргия. Бьюсь об заклад, здесь и электроника прошлого века.
- Как же серость? Смотри, стены белые и розовые, черепица красная, газоны зелёные, цветы…