Страница 18 из 22
С высоты птичьего полета остров выглядел настолько маленьким, что Лайона, никогда ранее не бывавшая в воздухе, испугалась, что самолет ни за что не сможет приземлиться на этот крохотный клочок суши, затерявшийся среди бескрайних океанских просторов. Ей казалось, что пилот обязательно промахнется и летательный аппарат рухнет в воду, которая смиренно и безропотно примет несколько тонн металла и заключенных в этот металл людей в свои холодные объятия.
Лайона разрывалась на две части: одна ее часть не могла оторваться от иллюминатора, в котором была видна постепенно приближающаяся поверхность воды. Другая часть смотрела на это с ужасом, вопила, требовала закрыть глаза и молиться, чтобы самолет каким-то чудом все же поймал своими шасси такую прочную, надежную и безопасную земную твердь.
Справиться с паникой Лайоне удалось с трудом. Зато, когда самолет, вздрогнув, соприкоснулся с покрытием посадочной полосы и побежал по ней, постепенно замедляя ход, Лайона выдохнула, оторвалась, наконец, от иллюминатора и, закрыв глаза, откинула голову на подголовник. И сидела так, ощущая невероятную внутреннюю слабость, пока полковник Рид не потормошил ее за плечо:
– Эй, Лайона, ты что – уснула? Прилетели, на выход!
Лайона встала на ноги, чувствуя, что у нее слегка подрагивают и подгибаются колени. Непослушными руками откинула крышку багажного отделения, сняла с полки свой рюкзачок и повесила его на правое плечо. Рид наблюдал за ней с хитрецой и доброй усмешкой на губах:
– Да ты никак перепугалась, а? Никогда раньше не летала? Впрочем, я тоже пережил несколько неприятных минут, когда впервые прилетел на самолете на остров. Заход на посадку со стороны моря – это всегда незабываемые ощущения.
Рид весело подмигнул Лайоне, подхватил ее под локоть и уверенно повел к выходу.
– Ну все, все. Успокойся, девочка, самое страшное позади. Рекомендую, когда спустимся с трапа, на колени не падать и землю не целовать: окружающие понять поймут, но картину оценят и запомнят надолго.
Сейчас Лайона была даже благодарна Риду за его дружеские подколки: они будили в ней здоровую злость, а та помогала избавиться от последствий пережитого испуга.
***
У трапа прилетевших встречал очень высокий – не меньше двух метров ростом – темноволосый и темноглазый мужчина. Он доброжелательно улыбался, пожимал руки Мастерам и слегка кивал головой остальным. Как только все выгрузились, он возглавил процессию и повел ее за собой, на ходу рассказывая, что от посадочной площадки до поселка, где все будут проживать, всего пять километров, но пешком идти не придется: гостей острова уже дожидается тридцатиместный омнибус с электромотором.
– Кто это? – кивая на высокого незнакомца, поинтересовалась Лайона у вышагивающего рядом с ней полковника.
– А ты еще не поняла? У-у, милая, где твоя сообразительность? В госпитале забыла? – кажется, запас подколок у Рида был неистощим. – Этот мужчина, Лайона, и есть Светоч Конфедерации, Великий Картадель Валлиан!
Лайона споткнулась на ровном месте. От падения ее спас твердый локоть полковника Рида, на который она продолжала опираться.
– У кого это ножки заплетаются? – тут же откомментировал Рид. – Смотри, Лайона: солнце в зените, на часах – всего-то половина первого, а ты уже с ног валишься. Не вздумай проспать что-то еще, кроме посадки!
Впечатлений у Лайоны было море, а вот слов не нашлось. Поэтому на очередную насмешливую реплику своего кавалера она просто фыркнула, постаравшись вложить в этот звук как можно больше возмущения и недовольства. Полковник глянул на нее искоса, хмыкнул, но промолчал. Лайона это оценила.
Загрузившись в омнибус, путешественники тут же прилипли к окнам. Транспорт довольно медленно двигался по проложенной через густой тропический лес дороге, и небольшая скорость позволяла хорошо рассмотреть окружающие пейзажи.
Посмотреть было на что: густые кроны, переплетающиеся лианы, крупные экзотические цветы, мелькающие среди всего этого великолепия птицы разных размеров, но с неизменно ярким нарядным оперением. А еще – бабочки. Да! Огромные, с ладонь взрослого человека, с какими-то совершенно невероятными узорами на крылышках!
Лайона забыла обо всем: о пережитом страхе. О сидящем рядом полковнике. О Картаделе, лекциях и оставленных дома заботах. Девушка превратилась в один большой глаз, который жадно впивал, фотографировал и откладывал в память чудесные картины окружающего великолепия.
Десять минут – а именно столько заняла дорога от посадочной площадки до поселка – Лайона пребывала в прострации. В зрительном экстазе. Полковнику вновь пришлось тормошить девушку и под ручку выводить из автобуса. Похоже, это уже становилось тенденцией.