Сторож

Мертвая тишина.

– А ты говоришь, менты нормальные! – зло зашипел Володя: – Могли бы хотя бы один ствол дать. Кто знает, что нас ждет на поверхности?

Василий не ответил.

Ва́дин мельком глянул на Володю, поудобней перехватив монтировку, которую взял с собой отодвигать возможные обломки разрушений и вскрывать покосившиеся двери.

– Закрывай дверь, – сказал Володя Василию.

Василий вернулся в шлюзовую камеру.

– Стук, помнишь какой, когда мы вернемся? – на всякий случай спросил Володя.

Василий кивнул, запирая дверь, оставляя парней в помещении, где карманные дозиметры показывали безопасный уровень радиации.

– Ну что, парни, двинули? – спросил Володя и, не дожидаясь ответа, шагнул к двери минусовой «трехэтажке».

То, что у шлюза кто-то побывал, заставляло нервничать, и парни решили проверить все внутренние помещения, дабы не оставлять за спиной сюрпризов.

На минус втором этаже Володя вдруг остановился с поднятой рукой в предупреждении. Все замерли. После этого он показал пальцем себе на ухо и вперед по коридору. В той стороне тишину нарушал едва различимый шорох. Вот только как он это услышал, Володя не знал. Видимо нервы обострили все чувства до предела.

Фонари резали темноту в поисках источника звука и ничего не находили. Ва́дин обошел группу и, держа монтировку наготове, осторожно двинулся по коридору. Остальные за ним.

Дверь слева приоткрыта. Возня доносилась оттуда. Ва́дин сглотнул слюну, набираясь смелости, и осторожно открыл дверь.

– Твою мать… – вырвалось у него, когда рассеянный свет фонаря осветил помещение.

Даже противогаз не скрыл эмоций. Ва́дин бросил монтировку и рванул внутрь, вынимая из кармана защитного костюма оранжевую, плоскую, квадратную коробку индивидуальной аптечки.

В прямоугольном помещении полусидя, навалившись на стену, а также лежа, находилось более десятка человек, среди которых Володя заметил курсантов. Гребень тут же подскочил к черноволосой девушке.

Курсантка была в ужасном состоянии: посеревшую кожу покрывали язвы.

– Валька! Ну что же ты отстала, дурёха?

Приподняв безжизненное тело девушки, Гребнев обнял ее, прижав к груди, и погладил резиновой перчаткой по волосам.

– Гребень… – позвал его Обуев, прижав рукой свой живот, сдерживая рвотные позывы, – ей уже не помочь…

Ва́дин вколол шприц-тюбик с трудом шевелившемуся, коротко стриженому курсанту.

– Борян, держись! – пытался он расшевелить почти расслабившееся тело.

Володя, придерживая маску противогаза, будто это поможет от желания вывернуть желудок наизнанку, прошелся вдоль всех лежавших, но свет фонаря так и не выявил ни одного признака жизни. Большинство людей оставались с открытыми помутневшими глазами, на лицах которых запечатлелись жуткие следы безжалостной радиации.

И сейчас Володя поблагодарил Василия, за то, что он посоветовал не есть до выхода. Рвотный спазм перекрывал горло, пытаясь выдавить желудок в шлем-маску противогаза, но выпитые перед выходом противорвотные таблетки все же помогли. Сейчас появилось настойчивое желание сорвать противогаз и вдохнуть свежего воздуха, после чего выплюнуть кислятину изо рта. Володя с трудом распрямился, взяв себя в руки.

– Надо Борю на станцию, он живой! – выкрикнул Ва́динов, поднимая того на руки с помощью Обуева.

Володя прихватил брошенную монтировку и, освещая фонарем дорогу, придержал дверь, пока парни проносили полумертвое тело. Проводив их лучом света, повернулся к Гребневу.

– Гребень… – позвал он курсанта, представляя, как долго придется убеждать парня оставить умершую, возможно, его подругу.

Но Гребнев медленно провел резиновой перчаткой по лицу девушки, закрывая ей глаза, и спокойно поднялся, стараясь больше ни на кого не смотреть.

– Где пацаны? – безжизненным голосом спросил он у Володи.

– Вашего понесли к шлюзу.

– Ему уже не помочь, – все также без эмоций проговорил Гребень, – у него последняя стадия после трех дней поражения…

Володя не знал что ответить и вышел в коридор, за ним Гребнев. Остановившись на лестничной площадке, они стали ждать возвращения парней. Те появились через несколько минут, держа на руках Бориса. Отнеся его в «общую могилу», ответили на немой вопрос Гребня.

– Вася только дверь открыл, а Боря… – проговорил Обуй опустив глаза, продолжая левой рукой сжимать кисть правой.

– Надо осмотреть все помещения и узнать, как они сюда попали, – не живым голосом проговорил Гребень, – Вася ведь говорил, что те двери на замке.

– Он забыл про спуск в эскалаторный зал, – пояснил Володя, отдав вернувшемуся Ва́дину его монтировку. – Раньше туда проход закрывался БСК, а теперь электроника не работает… вот они и спрятались здесь…

Пройдя все уровни и проверив каждое помещение, они обнаружили еще три трупа. Только в этот раз не выдержали курсанты, согнувшись, пытаясь сдержать рвотный рефлекс. У Володи образовалось какое-то отупение. Он глянул на трупы и тут же вышел в коридор, сжав и разжав кулаки.

Нет, к этому невозможно привыкнуть. Когда труп на похоронах, это одно, но когда ты видишь тех, кому не повезло добежать до укрытия, кого беспощадная радиация в считаные дни изувечила и жестоко умертвила… Здесь же возникают мысли: а если бы я был на их месте?..

Володя отогнал наваждение.

Его попутчики быстро пришли в себя, удержавшись от снятия противогаза: видимо таблетки действительно помогали.

После дальнейшего обследования оказалось, что дверь на лестницу, через которую несчастные сюда попали, была тщательно забаррикадирована, а разбирать завал не было никакого смысла, к тому же они зафиксировали дверную ручку ломом. Теперь снаружи попасть было проблематично.

– От кого это они так прятались?.. – насторожился Ва́дин.

Володя опять пожалел, что у него в руках нет никакого оружия, даже монтировка на станции нашлась только одна.

– Наверное, от людей… – сказал Обуй.

– Идем на лестницу, – позвал Володя, стараясь не думать о том, что их ждет наверху.

– Пацаны, – с тяжестью на сердце обратился ко всем Гребень, – у меня к вам просьба… Про Вальку никому не говорите. Мы ее не видели…

– Само собой, – вздохнув, ответил Обуй.

Лестница вывела к площадке перед выходом на станцию. Володя осторожно взялся за ручку двери, находящейся в угловой нише рядом с затвором.

– Ну? – почему-то шепотом спросил Гребень.

– Страшно, – честно признался Володя.

Прошли три дня после атаки, и что сейчас творится на поверхности, действительно было страшно представить.

Володя опасливо повернул ключ в замочной скважине, и звук движения внутреннего механизма в полнейшей тишине, оглушил.

Все замерли. Ни звука.

Выдохнув, Володя надавил на дверь, и та легко открылась, выпуская его к не полностью закрытому гермозатвору. Тишина не мерещилась, она окружала все пространство. И первыми звуками были шаги обрезиненной обуви защитных костюмов. Никто даже не обратил внимания, что их дозиметры еле слышно пощелкивают.

Закрыв за собой дверь на ключ, напарники обошли весь верхний вестибюль перед гермозатворами, наткнувшись еще на несколько трупов внизу эскалатора, но к ним спускаться не стали, лишь прощупали лучами фонарей. Служебные помещения работников метрополитена были закрыты на кодовый замок, а Володя уже не помнил комбинацию цифр, поэтому их решили оставить на потом.

В полицейском пикете не нашлось ничего интересного, кроме лежавшего сверху шкафа бронежилета, чему очень обрадовался Ва́дин, заметив находку первым.

– Ну, хоть что-то!

Парни помогли ему надеть, так как в защитном комбинезоне одному справляться оказалось не очень удобно.

Настала очередь выхода за гермозатвор, который придавил покореженный ящик из-под песка.

Глава 7

В подземном переходе с обширным увеличенным холлом к станции метро Спортивная-1 было пустынно и темно. Мотающийся ветром мусор не издавал никаких звуков. Подсвечивая дорогу фонарями, курсанты направились к дальнему левому выходу, так как цель их экспедиции была академия.