Кровавое небо Шерлока Холмса

За хра­мом лет чу­жих во ть­ме,

И ру­ки ра­зом­кнут­ся, тор­жес­твуя...

Па­дёт с не­бес ноч­ных лу­на,

По­дымет шторм шаль­ной вол­на,

И был то воз­глас бу­ри - ал­ли­луйя!

Глу­хие сто­ны об­ла­ков,

Не­мые ра­ны от оков,

Что ду­ши за­пира­ют, не ба­луя.

Ты был мо­им за сот­ни лет

До ми­га, где по­тух рас­свет

И крик сме­нил­ся ти­хим "Лишь люб­лю я"...

И звёзд хо­лод­ных бе­лый снег

Ле­тел на тень дро­жащих век,

И стру­ны дет­ских снов мы на­тяну­ли...

За­буду путь к те­бе ли­хой,

Но бу­ду му­чить­ся с то­бой,

К дож­дю твой взор ус­тавший не рев­нуя...

Те­бе же веч­ность вспо­минать

Тот мир, ко­торый не уз­нать,

И не най­ти до­роги, от­ве­ду я

Те­бя за храм ушед­ших лет,

Где трав увяд­ших ярок свет,

Где бу­ря шеп­чет неж­но: ал­ли­луйя...*

Я слу­шал сно­ва и сно­ва, до из­не­може­ния, до тош­но­ты, по­ка спле­тение слов и неж­ные зву­ки фор­тепь­яно не прев­ра­щались в гул­кое не­раз­борчи­вое ме­сиво, зас­тряв­шее в го­лове не­выно­симым зво­ном, рас­па­ляв­шее не­ис­то­вый гнев. Ко­ка­ин раз­ли­вал­ся по кро­ви, обес­цве­чивая гос­ти­ную, раз­ла­мывая её, как скор­лу­пу, и пог­ру­жая ме­ня в вихрь клу­бяще­гося ды­ма, что опять за­пол­зал в ноз­дри, ши­пящее пла­мя разъ­еда­ло кус­ки де­ревян­ной ме­бели, стру­илось отов­сю­ду, прог­ла­тыва­ло Ад­ри­ану, за­тап­ли­вало мир сгус­тка­ми слиш­ком яр­ко­го све­та, рас­се­ка­юще­го прос­транс­тво и ос­тавля­юще­го пос­ле се­бя пус­то­ту. Я, не счи­тая до­зы, вка­лывал ещё, что­бы раз за ра­зом в ис­ка­жён­ных нар­ко­тиком вос­по­мина­ни­ях бо­роть­ся с па­рали­зу­ющей си­лой, учить­ся уп­равлять оце­пенев­шим те­лом, ста­новить­ся на шаг бли­же к Ад­ри­ане, хва­тать за узел бин­та, свер­кнув­ше­го ис­крой пла­мени. 

Ни­ти свя­зи с ре­аль­ностью раз­ма­тыва­лись, рва­лись, я кри­чал и раз­ва­ливал­ся на две час­ти: од­на ви­дела усып­ля­ющее вра­щение лун­ной лам­пы, вды­хала пыль жёс­тко­го крас­но­го ков­ра, вто­рая пу­талась в глу­бинах па­мяти, та­яла в веч­ном по­жаре, а гу­дящее соз­на­ние плес­ка­лось, как чай в под­пры­гива­ющей от зем­летря­сения чаш­ке. Я буд­то уте­кал по кап­ле из собс­твен­но­го те­ла, по­ка не при­кусил язык, рас­пахнул ве­ки, раз­ли­чив в вы­вора­чива­ющей мозг пес­не строч­ку, что на­руша­ла гар­мо­нию рит­ма, воз­ни­кала из ни­от­ку­да. Фра­за пов­то­рялась, зву­чала всё нас­той­чи­вей и гром­че, раз­ди­рая рас­су­док.

– Па­па, по­моги мне! – бил­ся буд­то где-то под по­лом, внут­ри стен, за двер­ца­ми зак­ры­тых шка­фов приг­лу­шён­ный зов.

Я рез­ко вско­чил на но­ги, ша­та­ясь от ще­мящей бо­ли в вис­ках, тя­жело вды­хал, впи­ва­ясь взгля­дом в каж­дый угол, нап­ря­гая слух, пы­та­ясь оп­ре­делить ис­точник это­го виб­ри­ру­юще­го, пре­рывис­то­го го­лоса, ка­зав­ше­гося зна­комым, но ни од­но­му че­лове­ку, с кем ког­да-то пе­ресе­кал­ся, я не су­мел его при­писать.

Мо­лящий, про­ник­но­вен­ный го­лос не­видим­ки. Вопль из пус­то­ты.

– По­жалуй­ста, па­па!

– Кто ты? – вып­лё­вывал я с кло­котав­шей яростью, в гос­ти­ной ни­кого не бы­ло, но го­лос уп­ря­мо взы­вал с на­рас­та­ющим чувс­твом не­от­ступ­но­го стра­ха.

Я от­ры­вал об­ложки книг, сво­рачи­вал крес­ла, сби­вал ку­лака­ми заж­жённые све­тиль­ни­ки, сбро­сил на пол мик­роскоп и пус­тые кол­бы, пе­ревер­нул ку­хон­ный стол, прев­ра­тил гряз­ную и вы­мытую по­суду в рос­сыпь ос­трых ос­колков, выт­ряхнул одеж­ду Ад­ри­аны из ста­рого че­мода­на, пы­тал­ся рас­по­роть ткань плать­ев, что лишь од­нажды об­тя­гива­ли её лёг­кое, ху­дое те­ло… 

– Я не­нави­жу те­бя, Шер­лок Холмс! Не­нави­жу!

– Ис­чезни, ис­чезни сей­час же!

Я, ед­ва не за­рычав от удуш­ли­вого гне­ва, вце­пил­ся в хо­лод­ную ру­ко­ят­ку вых­ва­чен­но­го со дна ящи­ка пис­то­лета, мгно­вен­но за­рядил его и ис­тра­тил все пат­ро­ны, расс­тре­ляв стёк­ла за­наве­шен­ных окон, до­пол­нив узор из дыр на сте­не, на­де­ясь гро­хотом заг­лу­шить бь­ющее по че­репу прон­зи­тель­ное эхо.

Мис­сис Хад­сон стре­митель­но под­ни­малась по лес­тни­це, я при­пал спи­ной к сдви­нуто­му крес­лу и про­дол­жал жать на спус­ко­вой крю­чок. 

Выс­тре­лы раз­да­вались внут­ри ме­ня.