Затмение

Он поцеловал меня в голову и провел к накрытому на двоих столику. Зажег свечи. Официанты начали носить нам блюда, одно изысканнее другого. Я ковыряла их вилкой, Влад тоже ни к чему не притрагивался. Он озабоченно смотрел на меня.

Что за напасть, почему каждый мой юбилей несет события, от которых мне перестает хотеться жить. Ровно пять лет назад мне пришлось оставить все, что было мне так дорого, все то, чего я достигла, что приобрела за целых двадцать лет! В двадцать пять – я разлучена с людьми, ради которых жила последние годы. И неизменно только одно – лицо этого человека, который сидит напротив меня, как и пять лет назад в следственном изоляторе в Москве.

– К чему все это, Влад? Зачем этот красивый ужин на руинах моего счастья? Ты разлучил нас, ты нарушил наши планы. Я так надеялась наконец-то оказаться в объятиях любимого человека. Любимого! Слышишь? Не такого ненавистного, как ты, который думает, что шантажом и запугиванием добьется чего-то!

Влад закрыл глаза и сильно сжал кулаки, подавляя в себе то ли боль, то ли злобу. А мне между тем хотелось вытянуть наружу все его темное нутро, уколоть побольнее, смешать с грязью.

– Жан – тот человек, которого я люблю, ради которого я была готова жизнь отдать, готова была терпеть такое ничтожество, как ты!

Мне казалось, я была бы рада, если б он сейчас озверел и ударил меня. Я даже вся подалась вперед, облокотившись руками о стол.

– Ты, сволочь, если ты знал, что мы собрались бежать, почему не остановил всех троих? Ты запер меня в комнате, а им позволил улететь, так, чтобы я могла видеть, как они покидают меня. Да еще пришел полюбоваться на мои страдания!

– Погоди, Рит, – сказал он таким спокойным тоном, что мне захотелось убить его, я даже вся напряглась, пытаясь опрокинуть на него стол, но он был дубовым и слишком тяжел. – Я не знал о ваших планах. Снимаю шляпу, ребята, но у меня не было ни малейших представлений о предстоящем побеге. Да, я закрывал тебя в спальне сегодня, но только потому, что торт, который я велел испечь для тебя, привезли по ошибке в нашу гостиную и я не хотел, чтобы ты заранее видела его. Как только торт увезли, я сразу отпер дверь спальни, присел в гостиной на диван, а ты выскочила как ошпаренная и побежала в сторону вертолетной площадки. Я лишь последовал за тобой. Вот и все.

В этот момент в зал вкатили огромный праздничный торт с двадцатью пятью свечами. Я встала, несколько секунд посмотрела на дрожащие огоньки и, ничего не говоря, покинула здание столовой.

На следующий день я поняла, что беременна. Беременна от Влада, от самого ненавистного мне человека на земле. Сначала я запаниковала, побежала к здешним врачам, но никто не согласился делать такую щепетильную операцию без ведома Влада. Чего я только не делала последующие несколько дней! Парилась в сауне до одурения, бегала по несколько часов подряд по жаре, носила тяжести вверх-вниз по лестнице. И вот однажды в животе кольнуло, и последующие несколько часов меня не отпускала тянущая боль. Но несмотря на то, что я была почти у цели – избавиться от ребенка, – мне вдруг стало страшно и стыдно. Этот сигнал изнутри как будто послужил мне немым укором. И тогда я решила, что если беременность сохранится, то я не предприму больше ни одной попытки ее прервать. В конце концов, это не только его ребенок, но и мой. Может быть, это тот самый утерянный смысл жизни? Я посвящу свою жизнь не бесполезному существованию в ненавистном месте, а воспитанию ребенка, подарю ему нерастраченную любовь. Благо Влад хоть и подонок, но здоровый и крепкий мужчина, так что о плохой наследственности можно не волноваться. Всю ночь, терзаемая чувством вины за собственный эгоизм и безрассудное поведение, я просила Бога о прощении и о том, чтобы Он оставил мне этого ребенка. Мои мольбы, похоже, были услышаны – на следующее утро я чувствовала себя прекрасно.

Со своего дня рождения я почти не видела Влада. Переселившись в пустующую бывшую Жанкину комнату в основном корпусе в тот же вечер, я почти все время проводила там. А с того момента, как приняла решение сохранить ребенка, старалась больше гулять подальше от базы. В столовую не ходила, брала там еды на весь день и устраивала себе пикник на природе. Не забывала захватить краски и мольберт. Было и скучно, и одиноко, но в то же время какое-то внутреннее умиротворение не покидало меня с того момента, как я поняла, что ребенка я не потеряю. Я долго искала Ларочку, чтобы попросить ее составить мне компанию, но ее нигде не было. Варианта было два – либо ее раскусили, либо она улетела вместе с ребятами. С Владом мы, конечно, пересекались, но очень редко. Я избегала встреч с ним, но если они и происходили, то я отводила глаза, а он смотрел на меня потухшим взглядом, полным страдания. Так было до одного июльского утра, когда меня разбудил настойчивый стук в дверь. Мало кому было до меня дело в последнее время, и меня это вполне устраивало, поэтому я, чертыхаясь, поплелась к двери.

На пороге стоял Влад, какой-то взъерошенный и взволнованный. Он начал прямо с порога, явно боясь пройти в мой номер.

– Марго, у меня к тебе важный вопрос. Вчерашний вечер я провел в медцентре, и один из докторов обмолвился… в общем, что ты приходила тогда с такой просьбой…– Влад говорил запинаясь, голос его дрожал. – В общем, я всю ночь не спал, уже два часа сижу у тебя под дверью, боюсь разбудить…