Затмение

Заветная дата неумолимо приближалась. Зима уже вступала в свои права. Жан последние недели ходил сам не свой – нервный, напряженный. На то была причина. Лечение младшего сына затянулось. Шел уже шестой месяц, как его Петюша находился в ждановском центре. Спустя три месяца лечения от аутизма, когда мальчика уже должны были отпустить домой, врачи все же поставили новый диагноз – лейкемия. Лечение пришлось продолжить.

Я всячески пыталась успокоить Жана, убедить, что продолжительность лечения не влияет на качество и конечный результат. Мальчик непременно будет здоров, он будет жить. Но Жан все чаще приносил на наши свидания крепкие напитки и распивал их в одиночку. Он знал, что скоро Затмение будет снято с базистов, и боялся, что к тому моменту они не успеют вылечить Петюшу. Я снова и снова пыталась объяснить Жану, что в центре уже давно трудятся не только базисты, но и обычные врачи, которые следуют технологиям и методикам, разработанным Ждановым и его людьми. Метод лечения готов, проверен, и будет действовать Затмение или нет – мальчика все равно вылечат.

Жана, как всегда, было сложно в чем-то убедить. Однако, на его счастье, утром двадцатого декабря мне позвонили и сообщили, что ребенок, которого я привозила на лечение, здоров и готов к выписке.

Несмотря на то что до мероприятия по снятию Затмения оставалось несколько часов и перед этим многое еще нужно было успеть, я, не раздумывая, поехала в центр Жданова. Чтобы не терять времени, я решила не только забрать Петюшу самостоятельно, но и отвезти его домой.

Опять тот же двор. У подъезда нас встречал сияющий Жан. И снова я наблюдала трогательную сцену воссоединения отца и сына. Ребенок вяло реагировал на объятия родного папы – возможно, в силу возраста и длительной разлуки. Наконец Жан переключил свое внимание на меня. Слов не нужно – благодарность в его взгляде не знала границ.

Так мы постояли с минуту, помолчали. В глазах Жана я прочитала еще и просьбу, которую он, судя по всему, стеснялся озвучить вслух.

– Ты хочешь, чтобы я поднялась?

И снова благодарность в его глазах. На этот раз за мою проницательность.

– Да, Аня была бы очень рада. Она такой человек – будет потом мучиться, что не смогла лично отблагодарить тебя.

– Хорошо. Пойдем. Только ненадолго. Я и так уже ничего не успеваю.

– Конечно-конечно, – засуетился Жан, пропуская меня в подъезд.

Меня снова усадили за тот же покрытый клеенкой стол. Пытались накормить, налили стопку той же желтоватой водки. На самом деле я понимала, что водка прозрачная. Просто посуда в этом доме настолько пожелтела от времени.

Аня без умолку рассказывала, как они переживали затянувшееся лечение младшего сына, как тяжело было бедному Жану, поведала об успехах старшего со времен его выздоровления. Жан молчал, каждые пять минут подливая себе в стакан прозрачной жидкости. Я заметила, что он хмелеет на глазах. Никогда не видела, чтобы Жан пил так много, как в последний месяц. Он, собственно, вообще никогда не употреблял ничего крепче красного вина. Аня поглаживала его по плечу и пыталась объяснить мне, что Жанику позволительно снять накопившееся за последние полгода напряжение таким образом.

Я воспринимала ее слова весьма скептически, глядя на медленно сползающего со стула Жана. Когда его голова мертвым грузом упала на кухонный стол, Аня попросила помочь ей отвести «уставшего» супруга в спальню. Мы подняли безвольное тело нашего возлюбленного и практически на себе доволокли его до кровати.

Аня пригласила меня вернуться на кухню, но я, поблагодарив ее, отказалась, сославшись на срочные дела. В прихожей, когда я уже оделась, Аня крепко обняла меня и не отпускала так долго, что мне пришлось самой аккуратно высвободиться из ее объятий.

– Спасибо тебе за все, Маргарита. Ты ангел, посланный нам небесами.

– Аня, не стоит. Для Жана я бы и не такое сделала.

Она грустно улыбнулась.

– Как бы я ни была тебе благодарна, я все же не могу не спросить… – Аня как будто замялась. – Теперь все?

– Ты о чем? – спросила я в недоумении. – Я очень надеюсь, что вам больше не придется обращаться за помощью в центр, если ты об этом.

– В таком случае уговор есть уговор? Вы больше не будете встречаться с моим мужем? – Она слегка покраснела.

– Я думаю, нет. – До меня никак не доходил смысл ее слов. – Что еще за уговор?

– Ах, – невесело рассмеялась Аня. – Жан не говорил тебе, что я в курсе ваших встреч?

Я молча смотрела на нее, потихоньку понимая, к чему она ведет.

– Понимаешь, Ритуль, я уже давно в курсе вашего уговора. Жан, конечно, не собирался рассказывать мне, но так случилась, что ему пришлось. Когда еще Ванюша находился на лечении в центре, я заметила, что Жан стал реже бывать дома. Он ссылался на большое количество заказов, однако денег в дом приносил все меньше и меньше. Вот я и испугалась, не попал ли он в какую-нибудь неприятную историю. Однажды я решила выяснить, где он бывает. Я следовала за ним, пока он не скрылся в подъезде многоэтажного дома. Оставшись стоять во дворе, я раздумывала, что мне делать. Дождаться, когда он выйдет или устроить допрос с пристрастием дома. Но ни того ни другого делать не пришлось. Минут через десять я увидела тебя. Ты скрылась за дверью того же самого подъезда. Вечером, когда я потребовала объяснений, он сказал мне, что такова цена выздоровления нашего сына.