Страница 81 из 199
— Ты мне запрещаешь? – спросила Брина. Она старалась говорить, как и прежде, дерзко, но теперь это плохо у нее получалось.
— Запрещаю.
Брина снисходительно улыбнулась. Глупая, все еще верит, что владеет ситуацией.
Он стер улыбку с лица: рука опустилась и сжала ей бедро, впиваясь пальцами в джинсовую «кожу» — улыбка исчезла, Брина заметно занервничала.
— Ты не похож на самого себя, – заерзала она под ним.
Ролан наклонился к лицу, и теперь оказался непозволительно близко, окончательно разрушив границы личного пространства Брины. Она ощущала его дыхание.
— Значит, теперь я должен совершать несвойственные для себя поступки? – Он прижался к ней всем телом, подстраивая Брину под себя. Брина ахнула.
— Не должен, – нервно замотала головой.
— Но могу? – Ролан пальцем приподнял подбородок, обращая ее взгляд на себя, который все норовил от него «убежать».
Брина не знала, что сказать.
— Я не в себе, а значит, смогу оправдать свои поступки внезапным помутнением рассудка.
— Ты будешь жалеть о своих поступках. Я тебя знаю. Изучила. Ты будешь жалеть, что не смог сдержаться и поддался сиюминутным порывам; жалеть, что потерял контроль, не смог устоять, не смог себя остановить.
Ему показалось, или Брина давала задний ход? Роковая, страстная, прекрасная, заводящая всех и вся... она уговаривала его подумать?
Брина зашевелилась, словно желая от него отстраниться — как бы ни так. Теперь обе его руки опустились ей на бедра и сжали их крепче, не позволяя сдвинуться с места. Он недовольно прищурился, Брина уперла руки ему в грудь, пытаясь восстановить разрушенные границы. Это не помогло.
Ролан склонился к ней.
— Вряд ли я буду об этом жалеть. У меня есть оправдание. Это ты. – Ролан говорил хриплым полушепотом. Ему не хотелось больше думать, не хотелось понимать. Ему хотелось, наконец, отдаться в руки ранее сдерживаемых желаний.
— Это ты сейчас так думаешь. Завтра же...
— Помолчи, Брина. – Он медленно, одну за другой, стал расстегивать пуговицы кофточки, открывая миру черное белье.
— ...ты будешь думать...
— Брина...
— ...совсем по-другому.
— ...закрой свой рот, – велел ей Ролан, намеренно заглянув ей в глаза.
Брина сглотнула, в больших глазах читался испуг…либо так она играла, подстегивала, возбуждала себя и его.
Ролан удовлетворенно смял ей грудь и наклонился, желая, наконец-таки, поцеловать Брину…
— Нет, Ролан, я не хочу, – Брина забила по нему кулаками. – Отойди, отпусти, не трогай…
Ролан непонимающе отстранился. Брина воспользовалась дезориентацией Ролана и вырвалась из крепких объятий.
— Я…Ролан,…я…– блеяла невнятно Брина. – Я должна идти, – заключила Брина, отвернулась и, на ходу застегивая кофту, скрылась в редкой толпе. Брина сбежала. Он видел, как она покинула бар.
При этом ни разу не оглянулась назад.
Ролан в недоумении смотрел ей в след. Она его кинула. Брина его только что кинула…
Ему хотелось сорваться с места и помчаться за ней, скорее догнать. «Сделай, сделай, сделай», настойчиво звучало в голове. Но он не сорвался, не побежал. Почему?
Потому что был идиотом. Пятью минутами ранее, когда купился на поощряющий взгляд. Он позабыл, с кем имеет дело. С динамщицей. Он имел дело с натуральной динамщицец. Как и другим, она обещала ему себя: взглядами, жестами, речами. Как и других, она его провела. Он попался на острый крючок и пополнил список неудачников…
Ролан превратился в одного из многих.
***
Весь следующий день Брина провела дома. Она никуда не выходила и лишь изредка слонялась по белым коридорам, прокладывая путь из точки А — своей комнаты, в точку Б — на кухню, а затем обратно. Чуть позже маневры повторялись.
Брина не хотела вспоминать события, которые произошли накануне вечером, не хотела задумываться о причинах своего нелогичного поведения и уж тем более не желала знать, что о ней теперь думал Ролан. Наверняка, ничего хорошего.
Она раздразнила мужчину и, в действительности, получила то, что должна была получить — соответствующую ответную реакцию. Что называется, нарвалась. А затем сбежала. Взяла и ушла, оставив обескураженного Ролана одного. И какое после этого мнение он должен был о ней сложить? Вряд ли положительное. У него и до того нравственные принципы Брины и своеобразная жизненная мораль не пользовались популярностью. Сейчас он и вовсе ее не понимал.