Страница 35 из 199
— Что-то не так? – обратился он к гостю.
Да, Дей умел напрягать людей.
— Все так, – ответил Дей.
— Есть вопросы?
— Есть.
— Тогда задавай. – Дмитрий отложил в сторону тряпку и полностью сосредоточился на нем.
— Когда ты планируешь сообщить о нас полиции? – поинтересовался Дей.
— Я не собираюсь сообщать о вас в полицию, – не дрогнув, ответил Дмитрий.
— А в газеты когда? – Дей отпил пива из бутылки, не спуская глаз с человека.
— В газеты тоже не собираюсь.
— Тогда куда собираешься? На телевидение?
Дмитрий выдержал паузу и только затем сказал:
— Да, на телевидение можно было бы.
Дей улыбнулся, правда, весело ему не было.
— Что, смешно, да? – поинтересовался Дей.
— Вовсе нет. – Дмитрий сохранял невозмутимость и не велся на его провокации: он догадывался, в чем дело.
Дей его проверял, проводил свой тест на вшивость, который Дмитрий обязан был пройти. И пока что его проходил: пульс не учащен, сердцебиение в норме, глаза не бегают — Дей не чувствовал лжи. Легкое волнение не в счет. Все волнуются. Тогда как у бармена на то имелась уважительная причина.
Возможно, теперь Дей от него отстанет. На время. И слегка расслабиться.
— Ты ведь знаешь, чем тебе это грозит?
— Знаю.
— Вот и отлично.
— Еще пива?
— Давай. – Дей отставил опустевшую бутылку в сторону и взялся за новую, запущенную к нему по барной стойке.
Настроение было не к черту. Последние месяцы выдались не самыми лучшими, а уж последние недели были просто ужасны: не поддающимися никакому логическому и не логическому объяснению. А непонимание происходящего для Дея было равносильно вымиранию вида ferus — то есть хуже всего.
И во всем виновата Она.
Дей предпринял очередную попытку выкинуть ее из головы. Не так давно он пообещал себе, что для него этой женщины больше существовать не будет. Он не желал о ней думать, не желал вспоминать, не желал тревожить ею душу. Вот только избавиться от непрошеных мыслей было неимоверно трудно.
Как и теперь.
Ликерия. Так ее звали.
Что-то заставило его задержать на девчонке взгляд, обратить на нее внимание. При первом же мимолетном визуальном касании, еще тогда, месяц назад. Но он не мог понять что: что именно побудило сердце остановиться, а кровь побежать быстрее — глаза, скользящая походка?
Это был удар: запрещенный удар под дых, выбивающий воздух и затрудняющий дыхание. Удар, к которому Дей оказался не готов. Совершенно обычная, не выделяющаяся из общей массы невыразительных людей. Но в тот день он ее выделил, непроизвольно припечатал к ней взор. Подобного с ним не случалось, он не знал, как на такое реагировать. А потому стоял и тупо пялился.
И если бы только тогда.
Он еще не раз приходил к ней после и наблюдал, как она работает. Пытаясь разобраться, кто она есть; пытаясь понять, что заставило его чувства — его дремавшие годами чувства — проснуться и закричать об опасности, которая от нее исходила. К ней, несомненно, следовало присмотреться: нутро кричало, протестовало, требовало. Просто так его инстинкты не вопили, для того имелись причины — для всего имелись причины, как и всему существовало объяснение. И он искал объяснения в ней.
Но не находил, что сводило его с ума: инстинкты не желали довольствоваться малым и продолжали его терзать. Пока не совершил поступка, который совершать, определенно, не следовало, пока он не сделал то, что только ухудшило его состояние, потревожив остаток еще непотревоженного. Но именно это ответило на часть интересующих его вопросов.
Он пришел к ней домой, намереваясь лишить ее нежелательных для ferus воспоминаний. Но вместо этого он ее поцеловал, со всей питавшей и распиравшей его злостью. И все осознал: он желал девчонку как женщину — до боли в чреслах, до помутнения разума, до черных точек перед глазами от головокружения. То была тяга, дикая потребность, которой он не мог и не хотел сопротивляться — о том и кричали чертовы инстинкты.
Он не помнил, как смог оторваться от нее и уйти, не помнил, что вообще заставило его оторваться и уж тем более уйти. Но он ушел. Покинул с четким представлением, что происходило у него в душе. А ведь ответ был неимоверно прост.
Дей опустошил вторую бутылку пива и, горько усмехнувшись, отодвинул ее к первой.
Желание. Чертово гребаное желание.
Оно накатывало мощнее цунами, что он едва стоял на ногах. Дей полагал, что в жизни испытал всевозможное, и испытать еще больше никак невозможно; полагал, что в своем отнюдь не целомудренном времяпрепровождении успел постигнуть все — величайшие радости и досадные разочарования, удовольствия, на грани истязаний и аморальные, порочные желания. Праведником Дей не был.