Страница 147 из 199
Лисандр снова сосредоточился на Брине.
— Вот с этим помочь не могу.
— И холодно, Лисандр!
— Я пришлю одеяло.
Он пошел навстречу Азарию.
— Лисандр, не смей! – кричала Брина. – Ты не можешь меня оставить! Не можешь предать меня снова! Это подло, Лисандр, вернись!
Лисандр оставался ужасающе спокойным.
— Лисандр!..
…прошел мимо Азария и легким бегом взобрался по ступеням. Открыв тяжелую дверь, он вышел. Следом за ним на свет вышел и Азарий. Пронзительно щелкнул замок.
— Лисандр!!!
***
Ролан слушал ритмичное постукивание часов, и это успокаивало. За стеной бушевал сильный ветер, врезаясь в рамы и стекла окон, и как ни странно это тоже его успокаивало.
В темноте и, лежа на диване, успокаивало все, что не касалось Брины. Даже голоса людей, расслабляющихся за дверью: в блестящем светлом зале, куда непостижимым образом смогли проникнуть вражеские силы.
Брина. Как она сумела? Каким таким способом смогла пройти в заговоренную заклинаниями «Красную метку»? И не единожды смогла — она пересекала порог заведения с той же легкостью и безграничной свободой, словно домой к себе заходила.
Он не понимал. Ролан ничего уже больше не понимал.
Происки врагов? Они и здесь нашли лазейку? Каким-то хитрым, неясным маневром смогли обойти их кровные чары? Но это невозможно. Всецело исключено. И помощь Самаэля здесь роли не играет, потому как охватывающую заведение защиту мог снять только тот, кто защиту наложил. А наложил ее Александр.
Теперь он понимал, что смутило его в Брине, когда она впервые оказалась в «Красной метке». Ролан решил тогда, что дело в запахе: необычных, незнакомых позывах, что исходили от нагловатой посетительницы — они совсем не походили на человеческие. Вот только все они — и догмары, и ferus — в некой степени пахли как люди.
Все оказалось намного прозаичней.
Энергетика. Она и стала для него загадкой. Энергетика сильная, резкая, яркая, энергетика того, кого люди именуют созданием бессмертным, мистическим, сверхъестественным, что в сочетании с замысловатым запахом сбила с толку многоопытного Ролана: ни догмар, ни ferus, ни человек. Да и была ее энергия двойственной: да, резковатой, но обволакивающей, да, ощутимой, но без мощи, присущей ferus.
Почему он не увидел в ней догмара? Да никто не увидел, ни один из ferus! Враги сумели как-то спрятать свою сущность? Только снова — такое невозможно: догмары не обладали столь опасным могуществом, им были не подвластны подобные силы.
Беспокоило Ролана и другое. Не беспокоило даже — приводило в замешательство: почему она не навредила ferus? Отчего не ухватилась за возможность и не ликвидировала одного из расы? Не попыталась ликвидировать, например, его же, Ролана, с которым проводила уйму времени? Для того было множество возможностей. Подходящих и удачных возможностей: удара от Брины никто не ожидал. Ролан и подавно.
Все нескладное, неясное, какое-то…нелогичное…
Брина в целом была противоречивой. Столько странностей и столько белых пятен…Он не спал уже несколько суток. Размышлял, все стремился понять. Сопоставить, найти доказательства…
Он жалел об исходе их встрече: той последней…Ролан начинал за собой замечать. Почему не потребовал объяснений? Всех ответов на терзавшие вопросы? Он бы выведал правду, досконально, разузнал до мельчайших деталей план-сценарий, что разработал Лисандр — попытайся Ролан отбросить эмоции.
И теперь, когда разум прояснялся, ярость гасла, и возвращалось спокойствие — то несокрушимое, казалось бы, спокойствие, — терзали демоны утраченных возможностей, терзали духи неиспользованных шансов.
Почему не проследил? Почему? Не узнал, где проживает Лисандр? Не узнал, где живет сама Брина?
Он не смог бы ее отпустить.
«Невиновна», «обманул Лисандр»… — те слова, что говорила Брина. Мол, не знала, кем является Ролан, заявляла так в присутствии Лисандра…
Что испытывал в тот вечер Ролан? Кроме злости, удивления, неверия? Может, ложь, исходящую от Брины? Или ложь, проецируемую Лисандром?
Ролан совсем ничего не помнил, кроме плача артистичной Брины.
Усмехнулся.
Теперь он понимал ее упрямую навязчивость. Теперь он понимал, зачем украла телефон. А Ролан подыграл — забрал ее машину. Каким же глупым и наивным оказался…
В это время распахнулась дверь, и в кабинет проникли лужицы света. Его рука, что покоилась на лбу, опустилась ниже и закрыла глаза. Но Ролан успел приметить темный силуэт, словно горную возвышенность на золотистом фоне.