Страница 16 из 346
Всего пару недель дали Ноэлю на то, чтобы уладить некоторые вопросы в Стокгольме. И время это пронеслось стрелой. Стоит ли говорить, насколько тяжело далось им с Мари расставание в этот раз? Ещё и день отлёта Ноэля с самого утра выдался серым, на улице злой ветер пытался срывать с прохожих шарфы и шапки, и покидать тёплую постель совершенно не хотелось…
Они и не торопились. Марафон любовной гимнастики, продолжавшийся несколько дней подряд, совершенно лишил их сил, но внутренняя опустошённость ощущалась бы даже приятной, не отравляй её мысли о приближающемся моменте очередной разлуки. И оба не имели не малейшего понятия: когда предоставится возможность встретиться снова?
Ноэль повернулся к Мари, в очередной раз поцеловал губы, и так припухшие от бесконечных поцелуев:
- Если позову тебя в Лос-Анджелес — приедешь?
Снова Лос-Анджелес. Похоже, Мари никуда не деться от этого города, названного «ангельским», но в реальности напичканого криминалом просто в демонических масштабах! Однако, её влечение к Ноэлю росло не по дням, а по часам — и вот уже она согласно кивнула, совершенно позабыв о страхе понести наказание за «украденную личность» Луизы-Мари Дюран.
В аэропорт Ноэль Сигурд ей ехать запретил.
- Сплетен я не боюсь. Хотя... Стоит всего лишь одному папарацци не вовремя оказаться в зале аэропорта — и о том, о чём знаем сейчас лишь мы, да наши половинки - завтра узнает весь мир...Мне просто не хочется увозить с собой воспоминания о женщине со слезами на глазах...Хочу вспоминать твою улыбку, твои нежные губы, твой звонкий смех…
И Мари отчаянно крепилась, чтобы не заплакать. Решила уехать первой, до того, как придёт время вызывать Ноэлю такси до аэропорта.
- Обязательно сообщи мне, благополучно ли добрался до Эл-Эй! - застёгивая мотоциклетную куртку, и укутывая горло тёплым шарфом, попросила Мари.
- Ты тоже позвони мне из дома. Может быть, заберёшь мотоцикл позже? Смотри, какой кошмар на улице творится! Давай и тебе такси вызовем?
- Нет, Ноэль...Сегодня как раз лучше на мотоцикле и навстречу холодному ветру. Дома сразу в сауну схожу, погреюсь, чтобы не заболеть…
- Ну, смотри...Как же я не хочу оставлять тебя одну!
- Ничего, всё нормально...Я привыкла…
- Я постараюсь вызвать тебя в Эл-Эй при первой же возможности!
- Я буду ждать…
Последний поцелуй. Закрывшаяся дверь. Скорее вниз по ступенькам, пока рыданиями не перехватило горло и не затуманило взгляд...
В Норртелье жизнь Мари стала потихоньку входить в привычное русло. Эмиль оказался дома в день её возвращения из Стокгольма и, к великому своему удивлению, Мари обнаружила, что Петер никому не рассказал о случившемся.
- Ну как там, в Петербурге, всё обошлось? - вопрос пасынка застал её врасплох, но Эмиль решил, что она замялась с ответом из-за усталости с дороги, и не стал сильно наседать, продолжая расспросы. А чуть позже Мари поняла, что, покрывая её перед близкими людьми, Петер сочинил правдоподобную ложь. Родственники Наттгрена и Якобссоны считали, что её вызывали в Россию по семейным делам, и Мари пришлось на ходу сочинить историю про внезапную бюрократическую канитель, требующую её присутствия. Оставшись одна после очередного разговора на эту тему, Мари чувствовала как пылает от стыда её лицо — она терпеть не могла врать! Но при этом мысленно поблагодарила мужа за то, что не стал поливать её грязью. «Мы так давно трёмся задница к заднице, а всё ещё умудряемся удивлять друг друга своими поступками...Похоже, я очень плохого мнения о Петере. И, как бы он ни храбрился, но моё нынешнее поведение его сильно задело...».
Однако, в накладе её благоверный не остался: тоске явно не предавался, так как уехал продолжать свой тур, действительно прихватив с собой Констанцию Линдт. Ткнуть Мари в их совместные фотографии, время от времени мелькающие на газетных полосах и всплывающие в Интернете, не успел разве что только ленивый. Приходилось изображать расстроенные чувства, но впервые за весь период супружеской жизни её эти фотографии и сплетни нисколечко не задевали.
- Мари, что с вами происходит? - спросила Хельга, когда они в очередной раз сидели рядышком в сауне у Якобссонов. - Что это за девица рядом с Петером? И почему ты спокойно сидишь со мной рядом, вместо того, чтобы встретить мужа в очередном городе тура, и разобраться с этой вертихвосткой?
- Раньше не ломилась разбираться с его бесконечными поклонницами — а теперь понесусь?
- Ситуация не выглядела такой напряжённой прежде. Над вами какое-то чёрное облако собирается, но тебе ещё под силу его разогнать!
- Ах, Хельга! Знать бы, где падать будешь — соломки бы подстелил...Ты же мне гадать отказалась? А я совсем запуталась в последнее время, в этот раз уж точно — как муха в паутине…
Хельга покачала головой и замолчала. Но вечером, когда Мари готовилась ко сну — ей тяжело вдруг стало одной находится в Доме, и она напросилась переночевать у соседей - в дверь гостевой комнаты тихонько постучали и, не дожидаясь ответа, Хельга шагнула внутрь, плотно притворив за собой дверь.
- Фредрик спит уже, а я всё думала про это твоё гадание… Вижу, что лица на тебе нет, да вот не знаю — не сделаю ли хуже, если скажу о том, что увижу?
- Да уж куда хуже…
- Ну смотри, девонька, сама напросилась…
Хельга расстелила поверх покрывала отрез белого шёлка, передала Мари колоду карт Таро с истрёпанными от частого применения углами:
- Подержи, да подумай о своей ситуации. Задай вопросы, на которые ответы хочешь получить. Мне их озвучивать не нужно. Для себя, главное, определись.
Легко сказать, да трудно сделать. В голове этих вопросов пруд пруди: что делать дальше? С кем оставаться? Уйти от Петера к Ноэлю? Продолжать жить в Норртелье, как ни в чём ни бывало? Просто жить одной?