Страница 88 из 117
Веррейн подался вперед с решительной убежденностью на лице.
- Я верю, - Каллике улыбнулась так, что, казалось, ее глаза засияли ласковым и нежным светом. – Я же ждала тебя. И ты просто возьмешь меня за руку, и мы перепрыгнем в другой мир?
- О, боги, - он остановился, сцепил зубы, в который раз давя ярость от полученного приказа. – Нет.
- Я знала, знала!
Она рассмеялась, хлопая ладонями по водной глади, и множество мелких капель осыпалось вокруг Веррейна.
- Тебе… Ох. Тебе нужно стать женщиной. И успешно пройти инициацию. Иначе не сможешь покинуть Грань.
Каллике прикусила губу и замолчала. Стояла, как статуя, и мутная озерная вода слабыми волнами размывала очертания изящного, девичьего, невинного тела.
Она не спорила, не ругалась, не протестовала или обвиняла во лжи. Может, проще было бы…
- Ну, что ты? Это не я придумал. Нельзя иначе стать изменяющей. Прости…
- Ты хотя бы сделаешь это быстро? – Каллике подняла глаза, совершенно больные и усталые, и Веррейну захотелось завыть по-волчьи.
- Я не могу. Чтобы вернуться, нужен человек. Нормальный человек, а не отродье Грани, как я. Свой в этом мире.
- Значит, Бар или Сайлаш.
- Почему ты мне веришь? – вырвалось само собой. – Ну почему?
- Потому, что хочу сбежать.
- Почему? – глупо повторил он.
- У нас помолвку скрепляют первой кровью. Удачно. И отец уже договорился о цене, за которую меня продаст.
Каллике, совершенно замерзнув, добралась до берега. Не смущаясь, вышла из воды, наклонилась за полотенцем и закуталась в него.
- И все?
Она улыбнулась, нежно, доверчиво, так, что Веррейн понял без слов и отпустил струйки изменения – грубые, неумелые, живое не было его любимой областью… Получилось. Тихо ойкнув, Каллике осела на землю, и маг, на ходу взывая к уплывшим на другой конец озера парням, бросился к ней.
Бар и Сайлаш прибежали по берегу – похоже, отводящее заклятье едва не загнало их в лес. К тому времени изменяющий уже держал закутанную в полотенце девушку на руках, старательно изображая нешуточное беспокойство. Получалось с трудом - он успел вдохнуть ее запах – чисто вымытых волос, юности и ромашкового поля, и насильно сдерживал внутри счастливое щенячье повизгивание.
- Кажется, перемерзла. Где ближайший дом?
- Мой, - первым успел ответить Бар, ткнув друга кулаком под ребра.
Каллике вернулась домой спустя несколько дней. Странно спокойная, отстраненная и какая-то невесомая. Под мышкой она держала коробку с дорогими красками – подарок от матери Бара будущей невестке.
Небрежно бросив ношу на кровать, Каллике подошла к узкому, затянутому матовым стеклом окну. На подоконнике стояла маленькая резная шкатулка. Светлое дерево кое-где потрескалось, узоры успели забиться пылью, но девушка с любовью провела по ним кончиками пальцев и открыла ящичек. Приподняв дешевые украшения, она достала стеклянный кулон на мягком кожаном шнурке и надела на шею.
Вздохнув, Каллике все же добрела до распахнутой двери и, опираясь на косяк, заглянула в комнату к отцу. Он сидел, ссутулившись и глядя на беснующееся в маленькой железной печурке пламя.
- Ты меня что, даже не искал?
- Я приезжал. Ты болела, лежала без памяти. Как я мог тебя забрать?
- Ах, ну да. Лихорадкой накрыло.
Авгур никогда не слышал в голосе дочери столько злого ехидства, потому не оборачивался, до слепоты вглядываясь в пляшущие оранжевые язычки.
- Поздравляю, дочь.
- Деньги-то получил?
Он оцепенел, как когда-то давно, в зимнем лесу, затылком ощутив недобрый взгляд волка, идущего по следу.
- Что, думал, я не знаю? Получил?
- Да.
- Отлично. Все в выгоде, да, папочка? Прощай.
- Что?
Авгур обернулся, порывисто привстал, но дверь уже хлопнула за спиной Каллике. Он догнал ее на улице, но тронуть не посмел - застыл на ступенях, изо всех сил цепляясь за толстый брус перил. Прислонившийся к забору изменяющий встретил взглядом, вновь напомнившим того самого волка – обнюхавшего следы беззащитного человека, рыкнувшего для порядку и скрывшегося за наносами рыхлого снега.
Рядом с Веррейном лениво переминался с лапы на лапу огромный черный медведь – раза в полтора больше Огуречного и, похоже, с куда более злым нравом.
- Куда ты? Что это значит?
- Подальше от вас. От тех, кто продает дочерей и тех, кто щедро платит за то, что взял без спросу.
Усмехнувшись ее словам, Веррейн отлепился от забора и потянул за повод. Черный послушно улегся, подставляя крутой бок. Изменяющий неловко, по-городскому, вскарабкался на его спину и протянул руку хрупкой девушке в мятом платье.