Страница 2 из 144
Он предпочитал слегка сблизиться с человеком, прежде чем заставлять его говорить о своей проблеме. Однако Мелисса, не представившись, тут же попросила:
- Я пришла к вам, чтобы… вы помогли мне избавиться от моей… кхм… пагубной любовной зависимости.
Слова она подбирала долго. Аверин внимательно посмотрел на женщину. Не каждая признает, что её любовь пагубна, а тем более выберет именно это слово.
- Что ж, давайте попробуем вместе во всём разобраться… Мелисса, - он заглянул в анкету, чтобы вспомнить имя, и случайно увидел графу с возрастом, что повергло его в небольшой шок.
Двадцать три года! Этой «женщине» двадцать три! Он внимательнее уставился на пациентку, стараясь скрыть, что изучает её внешность. Нет, она ни в коем случае не была некрасивой, но он был уверен, что ей за тридцать. Аверин просто так решил… Она так держала себя, говорила совсем иначе, чем её сверстницы, которых он встречал раньше, а скорбное выражение лица добавляло лет пять как минимум. Да, это лицо не было грустным. Там была скорбь и боль.
***
Аверин перевернул страницу в папке Красильниковой. Среди первых его заметок были мысли о том, как же глубоко она прячет свою боль, или же хорошо владеет собой. Он далеко не сразу понял, что за любовной трагедией прячется целый пласт проблем, а её тихий голос словно был нарочно таким тихим, чтобы не выдавать лишних эмоций.
Разговорить Мелиссу тоже оказалось проблемой. Казалось, она долго репетировала, прежде чем так решительно заявить о проблеме, с которой пришла – потому что потом замолчала. Он задавал много вопросов, на которые она отвечала односложно, сама же первой почти не заговаривала, предпочитая рассматривать свои пальцы. Аверин тоже стал на них смотреть и заметил, что те подрагивают время от времени. Что ж, если девушка не желает раскрыться вербально, он научится читать посылы её тела.
В первое время Аверину показалось, что ему уже не доведётся разгадать эти невербальные посылы: после первого сеанса девушка не пришла на второй. Месяц он её не видел, даже начал забывать, но тут снова её запись, и она приходит к нему на приём точно такая же и даже в той же одежде, что и четырьмя неделями ранее.
***
- Приветствую, Мелисса, - Аверин провёл рукой, приглашая зайти в кабинет. Руку пожимать не стал, слишком хорошо помнил испуганное лицо, да и сейчас оно было точь-в-точь таким же.
- Здравствуйте, - кажется, в этот раз чуть громче?..
- Я рад, что вы решили продолжить наше общение.
Аверин понимал, что далеко не все любят называть вещи своими именами, тем более, когда речь идёт о психоанализе. Отчего-то люди страшно боятся, что станут психами, если признают, что посещают врача, и у них с ним происходят сеансы.
Мелисса как-то странно повела плечом, но ничего не сказала. Она вновь устроилась в кресле и уставилась на Аверина своими глазищами, словно нарочно широко их распахнув. Аверин уже знал, что она ждёт его первого шага.
- Почему же вы решили всё-таки вернуться?
- Одного сеанса было мало.
- То есть проблему вы не решили?
- Нет.
- А ожидали, что решите одним сеансом?
- Да.
Вот тут он удивился. Он ждал услышать, что каким-то образом не устроил её, как врач, или что она вообще не хотела больше заниматься с психоаналитиком, но что-то в жизни всё-таки заставило. Она и правда думала всё решить одним сеансом?
Аверин присмотрелся к пациентке. На лице её было странное выражение, уже не испуг, но вселенская скорбь мешала ему нащупать истинную эмоцию, которую она явно переживала.
***
Да, он хорошо помнил и её второй визит, который, по сути, можно было считать за первый. Он помнил, что всё же догадался, что это была за эмоция. Это было отчаяние. Мелиссе так не хотелось затягивать с этим, что она искренне верила, что разберётся со всем в первый сеанс. Да ещё и выбрала не двухчасовой, а часовой – он-то думал, что из экономии, а теперь было ясно, что из социофобии. Она стояла первой в списке всего, что Аверин затем отмечал у себя о ней.
Он перевернул ещё одну страницу. Вслед за более-менее стройной вереницей предполагаемых диагнозов шло некое подобие дневника: он записывал отрывки того, что рассказывала пациентка и затем собственные мысли на этот счёт. Готовился к следующему сеансу, также записывая то, что могло на нём пригодиться. В основном, то были различные техники психоанализа, позволяющие расслабить пациента и позволить ему докопаться до сути проблем. Неспроста же Мелисса выбрала в любимые мужчины такого скотину!
Аверин шумно вдохнул и медленно выдохнул, растянув выдох так, что под конец у него чуть не закружилась голова. Он уже понял, что временами не может беспристрастно реагировать на проблемы Мелиссы – в частности, его очень раздражал этот загадочный Икс. Имена они решили не произносить, и всех, кто так или иначе участвовал в жизни Мелиссы и влиял на её состояние, ей приходилось как-то описывать. Аверин полагал, что это поможет ей научиться не бояться монологов. Что же касается его реакций на эту «пагубную любовь», то с этим имел дело его супервизор. Формально они вдвоём работали над проблемой Мелиссы (точнее, проблемами), но Аверин то и дело возвращался к своему негодованию.