Легохонькое тепло

Негодующий зритель зашуршал ручками. Режущие вспышки ускорялись. Все камеры уткнулись в неё, пытаясь не пропустить ни секунды. Краска ударила в лицо девочки, а ведущая назло выставляла своё спокойствие, подбрасывая едкие остроты, чтобы Марго не успокаивалась. Девочка провела всех взглядом, до последнего надеясь, что они это не назло, что часть людей это не показатель целого. Но каждый что-то выкрикивал. Каждый уже раздувал в своей голове ошеломительную статью. Каждый кидал в девочку камень, пытаясь не выбиться из общей массы. Все считали, что обязаны избавиться от этой маленькой вспышки ярости. Они были обмануты и требовали справедливости. Никто не допустил, что девочка могла ошибиться. Что, возможно, они ошибаются. Они хотели уничтожить её за то, что она не оправдала их надежд.

Марго понимала, почему они кричат, также понимала, почему она кричит им в ответ. Но она не могла понять, почему они не допускают возможности причин разных сторон конфликта. Общество сложило их такими, они не виноваты. Она их понимает. Вор не виноват, что правительство поставило его в условия, при которых он идёт на преступление. Что не означает его невиновность. Виновен и он, и правительство, и люди, спокойно живущие во всём этом. Только посадить всех нельзя, а одного можно. По одному каждого.

Зал шумел, а лица их всё кривились. Им неважны мысли, создаваемые Клевером, он ошибся. Он дал им принцип, а они его использовали в своих целях. Теперь им нужна жертва, виновник, лжепророк, уничтожив которого, восстановится спокойствие в их прежнем устоявшемся мирке. Маргарита могла легко извиниться и исчезнуть, но тогда бы они не получили, то что хотели. Она бы это и сделала, если бы не заметила в толпе незаметного молодого человека. Он один среди зла и возмущения улыбался и кивал ей. Казалось, что эта глупость должна пасть и уничтожиться, но тогда в ней не будет никакого смысла. Поэтому человек этот шептал Маргарите: Давай! Не сбавляй! Задай им, если они этого хотят. Маргарита могла дать им то, что им нужно и дала.

            - Сука, заткнись! – Впервые получила удовольствие от своего гнева девочка.

- Как умно, хороший вы пример...

- Замолкни.

- Нас же, возможно, дети смотрят.

- Завали свою дрожащую разукрашенную варежку! – Обернулась Марго на ведущую, и та полностью развернулась в зал.

- Вот так, да! Молодец! Прямой эфир. Злость – это слабость. – Процитировала теперь всеми ненавистную книгу женщина.

- Ты же ничего не знаешь! Да как ты смеешь, тварь...

- Простите, у нас реклама. – Успела проговорить ведущая в миг до разбившегося об её голову стола.

 

4

 

Маргарите было очень хорошо и приятно. Груз сходил с её плеч при каждых последующих посещениях редакции. Визиты её приносили с собой лёгкость и всё расширяющуюся открытость. Артур Робертович перестал задаваться вопросом, почему девочка не могла с тем же энтузиазмом отвечать во время интервью, ему оставалось смиренно исполнять указания подписанных контрактов по отношению к девочке и к компании. Директора требовали разорвать все связи с девочкой и её произведением, особенно после того как последствия интервью разрослись на телевидении и газетах.

Когда осколки стола ещё разлетались перед разъярённой толпой, а ведущая падала, теряя сознание, девочка сильно удивилась, что в момент удара не испытала какой-либо эмпатии. Она, подкреплённая осознанной яростью, понимала за какую часть столика взялась, с какой силой гнала и по какой траектории объект. Рассчитала каким местом он ударится в какую часть головы женщины и какие последствия удар может нести. Маргариту это не волновало, а если волновало, то только желание как можно сильнее вложиться в атаку. Зритель от глухого падения тела повскакивал с мест. Несколько людей выбежало остановить девочку от свершившегося, но она уже успокоилась. Вся злоба рассеялась по полу с тысячью мелких осколков.

Её толкали из зала, фотографы тянулись запечатлеть каждое мгновение, люди кричали вслед, а девочка безмятежно поддавалась. Чем громче на неё и впоследствии кричали, чем больше угрожали, тем сильнее Марго растягивала улыбку на лице, прося их выполнить свои лживые намерения.

Ведущую прооперировали. На лице за крылом ноздри остался совсем незаметный шрам. Однако именно он был удачной причиной последующих скандалов. Например: муж её, наконец-то, нашёл повод развестись и рассказать о давней связи с другой женщиной. Ведущая сама стала впредь указывать всем на свой шрам, демонстрируя ужас пережитый ею. Она согласилась не судиться ни с девочкой, ни с редакцией при условии продления контракта на телевидении. Именно работа, в которую она уткнётся с головой, не даст ей осознать последствия расставания.

Редакция, полностью поддерживающая сторону зрителей, начала собственное расследование написания книги. Читателю нужна была причина, почему девочка так себя вела и почему она создала такое произведение. Сценаристы напридумывали обозлённую на мир личность, решившую заработать на шумихе славу и имя. Артур Робертович долго спорил за девочку с новостным каналом, но сделать ничего не смог. Компания обязана была развиваться. Если бы весь мир на следующий день одобрил изнасилования и убийства, то первой колонкой утренней газеты должно было выйти руководство по этим занятиям.

В последний день пребывания девочки в редакции на Артура Робертовича навалились целых три неприязни. Хорошо было бы, думал он, если бы одна из них была по поводу ударения, как раньше, так ведь нет. С одной стороны, девочка, которая ни в чём не виновата, как считал мужчина. С другой стороны, нависли требования, также со своей стороны вполне справедливые. Редактору необходимо было исправить ситуацию и исправиться перед директорами. Две эти проблемы шли друг против друга, но планы, мысли по их решению у мужчины уже созревали.