Страница 18 из 48
Не успел выйти из ванной, как услышал открывающий замок двери. Когда мама зашла, я уже ждал её в коридоре, вытирая полотенцем голову, надо подстричься, зарос сильно.
— Дома уже, хорошо, — произнесла она, как-то грустно проходя в квартиру, словно и не рада вовсе возвращению сына.
— Что то случилось? Мам на тебе лица нет, — спросил я взволновано.
Она закрыла дверь, села на стул, отпустила пакеты, упав, те просыпали купленные продукты. Она закрыла лицо двумя руками и заплакала.
— Что случилось? Скажи, наконец, — голос становился раздражённым, я говорил заметно громче.
— У отца обострилась гипотония, он в больнице, — сквозь слёзы процедила мама.
Уронил полотенце, мои глаза налились слезами, вмиг став стеклянными. Находясь в необъяснимом состоянии, быстро оделся, схватил ключи от машины, уже выбежал за дверь, вспомнил про амулет. Всё ещё мокрые завязки кули не удавалось развязать, я начал нервничать и психовать, пришлось всё перерыть, прежде чем попался амулет. Вылетев пулей на улицу, завёл машину, нарушив правило прогрева, сразу поехал. В голове всплыла грозное лицо отца за мои оплошности и проступки.
На первом светофоре свернул налево на Вертовскую, прямо до перекрёстка с Серафимовича, там направо до перекрёстка с Трамвайной у огороженной территории городской больницы номер девять. Гнал словно сумасшедший, практически облил из лужи после дождя стоявших на светофоре людей, чтобы перейти дорогу. Остановившись впритык к лестнице на входе, выскочил, побежал сломя голову.
— Белов Григорий Николаевич в каком палате? — подбежав к стойке регистрации, вопрошал я.
— Вы родственник? — словно не замечая моего волнения и нервозности, уточнила регистраторша.
— Да, да сын его. Белов Валентин Григорьевич, — отвечал я на грани срыва.
— Он в 223 палате, но сегодня уже нельзя посещать больных, приходите завтра, — она отвлеклась, чтоб посмотреть, во сколько завтра можно посещать.
Наплевав на приличия, я бежал на второй этаж, чуть не сбил медсестру с полными подносов баночек с неизвестными мне жидкостями, только на одной мельком заметил слово спирт. Дверь в палату оказалась приоткрыта, выходил доктор, мне пришлось спрятаться в одной из тёмных ниш, он прошёл мимо на лестницу, как только скрылся из виду, я шмыгнул в палату.
— Отец, — кинулся к койке, стоявшей в вытянутой палате справа, левая пустовала.
— Сынок, вернулся, — произнёс он.
Я держал его руку стоя коленками на полу, достал из кармана амулет и вложил в неё, сомкнув пальцы в кулак.
— Что это? — удивлённо спросил отец больным голосом
— Амулет восстанавливающий давление, помнишь ты просил его?
— Помню. Спасибо тебе сынок за заботу, ты ведь когда маленький болел я тоже тебе за таблетками бегал, оставлял мать стеречь тебя и натирать спиртом.
Скрипнула дверь.
— Юноша, вы кто? Почему нарушаем правила больницы? — чётко и громко вопрошал мужской голос за спиной.
— Сын мой, — ответил за меня отец.
Я встал и повернулся к собеседнику лицом, врач в очках с регистраторшей, выглядывающей из-за спины, стояли в дверях. Врач был тот самый, недавно выходивший отсюда.
— Извините, мне нужно было увидеться с отцом.
— Ладно, я же не зверь всё-таки, но у вас пяти минут.
— Хорошо, спасибо большое доктор.
— А ты что тут уши развесила? Марш на пост, — скомандовал он и ушёл.
— Не успел, я отлучится, на тебя уже жалуются.
— Извини.
— Как сходил? – поинтересовался отец, устраиваясь на койке поудобнее.
— Хорошо, деньги получил, можешь не переживать. Завтра пойду выбирать дом.
– Не обманывай, хорошо сходил, думаешь, не заметил палец. Осторожнее нужно быть, сколько можно повторять.
— Папа я не маленький мне двадцать пять.
— Двадцать пять ему, поживи с моё, поймёшь, что такое забота о детях, обалдуй.
— Где радость-то? Ведь получил, что давно хотел?
— Когда поможет, тогда и буду радоваться.
— Я пойду тогда, пока милицию не вызвали.
— Иди.
Я нагнулся и поцеловал отца в щёку.
— Надеюсь, тебя скоро выпишут.
— Иди уже и матери скажи чтоб сильно не переживала, сердце ещё не дай бог не выдержит, — с заботой проговорил отец.
Уже в коридоре, услышал всхлипы в палате, он плакал. Быстро спустился на первый этаж, прошёл мимо регистраторши, которая несла службу как часовой, ещё бы после такого нагоняя. Вышел на улицу, темно, только полумесяц луны на небе светится. Пронеслась, оставляя белых хвост за собой падающая звезда, я загадал желание.
Доехал до дома по опустевшим улицам, посидел в машине, после Зоны, Периметр какой-то другой, тепло на душе становится, ничего не играет на нервах и сознание, кроме последнего события, так и вижу, играющего гитарист и вдруг рвётся, натянута струна, прям как один из моих нервов. Только у гитары струну можно восстановить, а мою нет. Сделав пальцами, перестук по рулю, вышел из машины. На улице темно и тишина, птица не поют, нет людской суеты, не проезжают гудящие туда-сюда машины, хорошо, прохладно и свежо. Ободряет, надолго ли? Постоял недолго и зашёл в подъезд.