Страница 31 из 35
***
Таиланд. День казни Ванчая.
Паттайя. Театр «Бальтазар»
Сегодня я пою вживую. Это моё первое выступление вживую и последнее — в «Бальтазар»-шоу. Я прощаюсь с театром, я прощаюсь с Лин, я прощаюсь с Таиландом. Навсегда. Завтра меня ждут в Бангкоке в клинике доктора Кхана. А через месяц я буду далеко отсюда. За тысячи километров от «Бальтазара», от Таиланда, от моего горя — моей любви, моей прекрасной Куан Им, моей Мэу.
Я сажусь на качели. Взмываю под потолок. Занавес! Я раскачиваюсь на серебряной луне. Я звезда в сиянии тысяч сверкающих кристаллов — миниатюрных зеркал, украшающих сценический корсет. На голове великолепие из белых перьев и страз. От уха к моему рту тянется едва заметный микрофон, закреплённый на тонкой проволоке. Я волнуюсь, боюсь пропустить нужный момент. Барабаны… тарелки… Я начинаю:
— Empty spaces
What are we living for?
Abandoned places
I guess we know the score
On and on, does anybody know
what we are looking for? [2]
Провинция Нонтхабури. Тюрьма Бангкванг.
Дверь в камеру распахивается. На пороге дежурный надзиратель в сопровождении ещё двух тюремщиков.
— Ванчай Чаттавут! На выход!
Толпа заключенных улюлюкает и посмеивается. Ванчай уже не похож на ту потрясающую красавицу, какой был раньше. Его едва ли можно узнать по тонким плечам и потускневшим глазам. В них уже давно нет жизни. Ванчай не живёт, он существует. Жизнь в Банкванг для него хуже смерти.
Паттайя. Театр «Бальтазар»
Прожекторы слепят меня. Я раскачиваюсь под самым потолком. Мои губы распускаются алым цветком. Зубы сверкают дорогим жемчугом. В накладных ресницах поблескивают серебряные ниточки. Лицо светится — кожа покрыта глиттером. Изящные пальцы украшают огромные перстни.
Волнение прошло. Голос льётся легко:
— Another hero
Another mindless crime
Behind the curtain
In the pantomime
Hold the line, does anybody know
what we are living for? [1]
Четыре девочки подпевают мне:
— The show must go on
The show must go on.
И снова мой голос:
— Inside my heart is breaking
My make-up may be flaking,
but my smile still stays on.
Провинция Нонтхабури. Тюрьма Бангкванг.
Ванчая заводят в пустую камеру. Интерьер — кушетка с ремнями и небольшой, освещенный люминесцентной лампой, стол. На столе белая ткань. Слишком белая для этого места. Пахнет формалином.
— Лицом к стене! — Ванчай поворачивается. Серая стена когда-то была выкрашена. Цвета уже не разобрать. Время и влага съели краску, оставив жалкие ошметки в тёмных пятнах и подтеках. Ванчай улыбается. Он ещё способен улыбаться. После всего того, что с ним делали в камере. Ванчай ещё может улыбаться. Он улыбается. Его ад позади.
Паттайя. Театр «Бальтазар».
— Whatever happens
I’ll leave it all to chance
Another heartache
Another failed romance
On and on, does anybody know
what we are living for?
I guess I’m learning
I must be warmer now
I’ll soon be turning
round the corner now
Outside the dawn is breaking
but inside, in the dark
I’m aching to be free.
Звёзды осыпаются с небес. Кометы разрезают густую тьму хвостами-фонтанами. Я лечу над сценой. Я лечу над пропастью. Я лечу в крошащуюся болью бездну. Как я смогу жить? Как? Как я смогу жить без неё? Как я смогу жить, зная, что её больше нет. «Мэу!» — стрела пронзает насквозь. Биение сердца. Её частое дыхание. Я чувствую. Чувствую. Больно. Как больно. Становится душно. Нестерпимо душно. Я задыхаюсь.
Провинция Нонтхабури. Тюрьма Бангкванг.
В камеру заходят трое. Один из них в маске. Палач.
— Ванчай Чаттавут! Именем Сомдета Пхра Боромма Орасатхирата Чао Фан Маха Ватчиралонгкорна Саяма Макутрачакумана — Его королевского высочества кронпринца Маха Вачиралонгкорна за сбыт наркотических средств первой категории в особо крупных размерах, а так же за убийство семьи Кэткаев Вы приговорены к смертной казни. Приговор привести в исполнение![3]
Мэу дрожит. Ей надевают на голову серый мешок. Теперь лица Мэу не видит никто. По её щекам текут слезы. Мэу укладывают на кушетку. Затягивают ремни. Палач подходит к столу и снимает белую ткань. Два шприца. Две инъекции. Два шага в вечность. Первый. Колет снотворное. Мэу погружается в забытье. Мэу засыпает. Её дыхание ровное, спокойное. Груди, похожие на два апельсина, за время, проведенное в Банкванг, превратились в месиво, выпирающее из-под тонкой кожи неровными кусками. Мышцы расслабляются. Второй. Доктор-смерть дарит Мэу вечность. Её сердце останавливается. Её сердце. Моё сердце. Моё. Её больше нет. Моей. Мэу. Больше. Нет.
Паттайя. Театр «Бальтазар»
Не пою. Ору, чувствуя дикое напряжение во всем теле. Голос звенит натянутой тетивой, готовый вот-вот сорваться.
Хор подхватывает:
— The show must go on
The show must go on.
Мир вращается с бешеной скоростью. Яркий свет бьёт в глаза. Пёстрые костюмы — сноп дьявольских искр, от которого болит голова. Ломит затылок. Не понимаю, где я. Вот-вот рухну с качелей вниз.
Издалека доносится мой голос:
— My soul is painted like the wings of
butterflies
Fairytales of yesterday will grow but never
die
I can fly, my friends
Хор подхватывает:
— The show must go on,
The show must go on.
Мой голос бьётся в черепной коробке, пышет адским огнем со всех сторон:
— I’ll face it with a grin
I’m never giving in
On with the show
Ooh, I’ll top the bill, I’ll overkill
I have to find the will to carry on.
Взрывается многоголосьем:
— The show must go on
go on, go on, go on…
Занавес.