Страница 20 из 35
Россия. Москва. За четыре часа до разговора на кухне.
Я не спала две ночи. Летали в Сиде. Илона вела корпоратив. День нефтяника. Отмечали с размахом, распугивая турков, немцев и прочий, неподготовленный к высокоградусным забавам русских, контингент.
От Шереметьево до дома добиралась полтора часа. Вся в белом. Белые джинсы. Белая майка. Белая челка. Волосы мне перекрасила Илона перед вылетом в Сиде. Здоровенные солнечные очки в пол-лица скрывают тёмные круги под глазами. На голове шапка-панамка. Тащу по асфальту чемодан на колесах.
Все желания сходятся в одну точку — принять душ и забыться сном на родной кровати. Подхожу к дому. Издалека вижу скопление народа возле подъезда. Стоят, переговариваются. Тут же труповозка и ментовской бобик. Сердце ухает в желудок. Неприятный холодок струится по спине. Предчувствие катастрофы. Предчувствие беды. Предчувствие ужаса. Предчувствие.
Прохожу мимо, взяв чемодан в руки. Мимо людей, толпящихся у подъезда. Охают. Вздыхают. Переговариваются.
— …Стасика с восьмого…
Обрывки фраз.
— …жил с ним какой-то…
Обрывки слов.
— …невзрачненький…
Обрывки чувств.
— …и не скажешь, что убийца…
Обрывки смерти.
— …убил…
Обрывки страха.
— …страшно-то как…
Моего страха.
— …засолил…
Обрывки жизни.
— …сделал мумию…
Моей жизни.
— …ищут…
Иду на ощупь. В темноте. Вокруг меня темно. Чужие слова пульсируют во мне. Бьют со всех сторон. Жалят снаружи. Взрывают изнутри. Иду в пустоте, наполненной чужими голосами. Иду мимо. Иду, не поворачивая головы. Вдоль дома. Вдоль своего дома. У меня больше нет дома. Мне некуда вернуться. Я одна, совершенно одна. Земля качается под ногами. Я иду по палубе корабля во время шторма. Не понимаю, куда и зачем. Я просто иду. Не сбавляя шага. Звук шагов по асфальту.
Я в вестибюле метро. Сажусь на поезд. Куда еду, не знаю. Я хочу уехать подальше от чужих голосов, от своего страха, от трупа Стаса в диване. Вагон гудит, скрепя на поворотах колесами. В чёрных окнах белое отражение. Я еду прочь от страха, с которым прожила два года. Я два года жила с трупом. С трупом Стаса. Два года он лежал в соседней комнате. И сейчас я навсегда уезжаю от него. Чувствую странное облегчение. Мне не придётся больше возвращаться в квартиру, где лежит мёртвый Стас. Мне не придется больше возвращаться в этот склеп. Сижу в оцепенении. Мимо мелькают незнакомые станции. Поезд мчит меня в темноту. Мчит меня в бездну. Света не существует. Мира нет. Солнце погасло. Я еду в никуда. Я просто еду.
Выхожу на станции. Иду. Светит солнце. Странно. Солнце бьёт мне в глаза. Я иду. Просто иду. Мимо магазинов. Мимо высоток. Иду. Незнакомые дома. Незнакомые улицы. Незнакомые дворы. Незнакомые деревья и газоны. В руках чемодан, в котором полно женских тряпок. Полно косметики и туфель. Чемодан, в котором моя будущая жизнь. Из прошлого у меня ничего не осталось. Но пока я об этом не знаю. Забредаю далеко вглубь дворов. Как я буду выбираться отсюда, не думаю. В голове звучит «ищут». Меня ищут. Уже ищут. Я уверена, что меня найдут. Скоро. Совсем скоро. Поэтому не спешу. Сажусь на лавочку в густых зарослях возле детской площадки. Не хочу думать. Ни о чём. Просто сижу и жду, когда меня найдут. Меня обязательно найдут. Сижу, не двигаясь. Гляжу, как по тоненькому зелёному стебельку ползёт крошечная чёрная букашка. Пахнет травой. Ловлю каждый звук. Ветер шуршит в листве над головой. Стучат женские каблучки. Илона. Закрываю глаза. Прости меня. Прости.
Словно разбуженный мыслями, в кармане джинсов звонит телефон. Вздрагиваю. Моментально в голове всё сбивается в кучу. Перед глазами плывёт. Достаю сотовый. Отвечаю, не глядя на номер. Голос не мой. Чужой. Далёкий.
— Хотела узнать, как ты добралась, — слышу голос Илоны. Сердце щемит тоской. Горло сжимают невидимые тиски. Не могу выдавить ни слова.
— Кирочка, — голос взволнованный. — С тобой все в порядке?
«Нет! Все плохо! Все ужасно плохо! Помоги мне! Помоги. Мне. Помоги».
Я молчу. По щекам катятся слёзы. «Илона, забери меня. Спрячь».
Я молчу. Слёзы капают на землю, в мягкую серую пыль, оставляя мокрые следы.
— Кира! — голос встревожен. — Кира! Ты слышишь меня? Кира! Где ты?
Молчу.
— Ответь же, Кира! Ты слышишь?
И снова:
— Кирочка, не пугай меня так! Ответь! Прошу тебя, девочка. Ответь, это я, Илона!
— Я… я… — меня прорывает. Реву в трубку навзрыд.
— Девочка, что случилось? Я приеду! Только скажи адрес!
Я не знаю адреса. Я не знаю, где я.
— Солнышко, назови адрес, — умоляет Илона. — Дорогая моя, твой адрес…
— …не знаю… не знаю… — слезы заливают лицо, текут по подбородку.
— Ты не дома?
Рыдаю в ответ.
— А где?
Рыдаю.
— На улице?
— Да…
— Где именно, солнышко? Кирочка, скажи мне адрес ближайшего дома. Адрес…
Озираюсь по сторонам. Вижу табличку на одном из домов. Говорю в трубку.
— Только никуда не уходи… Слышишь… Никуда не уходи… Я скоро приеду… Я приеду… Жди меня…
Гудки. Я снова одна в незнакомом дворе незнакомого дома. В руке — телефон, у ног — чемодан. Ресницы слиплись от слёз, кожу век стянуло, глаза горят. Я жду Илону. Илона спасёт меня. Спрячет. Или нет? Что скажет Илона, когда все узнает? А вдруг… Илона не сделает этого. Илона. Илона, ведь ты же не предашь меня? Ведь правда? Илона?