Страница 12 из 243
Девушка благосклонно отнеслась к инициативе и прошла к малому столу. Она скинула рюкзак на лавку, достала кошелёк, подозвала хозяина и высыпала себе в руку мелочь.
Нина не хотела отдавать ему все монеты, она показала жестом, что желает получить еду и предлагает выбрать ему оплату. Хозяин дома замешкался, тогда девушка выбрала пятьдесят копеек и протянула ему. Мужчине не понравилась затёртая монета, тогда она вернула её на ладошку и предложила рубль, но он и его не принял. Нина сделала вид, что задумалась и протянула другой рубль, только новенький.
Увидев сомнения хозяина, она чуть подержала монету, потом сделала недовольное лицо и показала, что раз так, то она уходит. Старик и хозяин заговорили одновременно. Нина позволила себе якобы успокоиться, смилостивилась, и с подозрением во всех грехах глядя на хозяина, погрозила ему пальцем и села ждать еду.
Кто бы знал, как было страшно ей, но она следила за выражением своего лица, следила, как держит руки, не позволяя себе суеты ни в жестах, ни во взглядах. Она царственно уселась, как будто имела право задирать нос перед всеми, благожелательно посмотрела на старика и пожелала ему приятного аппетита. Он, конечно, ничего не понял, а Нина состроила расстроенное лицо и тяжело вздохнула.
Она предположила, что карета на улице принадлежит старику, и он вполне мог помочь ей сделать первые шаги в этом мире. А вообще он ей чисто внешне понравился. Старость не стёрла остатки благородной красоты, она не сомневалась в том, что этот мужчина был любимцем женщин, но не было в нём развращённости, пресыщенности. Если его внутреннее содержание соответствует внешности, то Нина сочла бы за честь знакомство с таким человеком, и ей заранее было неловко сейчас втираться к нему в доверие.
Но был ли у неё выход? Она достаточно повидала людей, чтобы понять, что тот же хозяин этого заведения повёл бы себя совершенно по-другому, если бы она вошла сюда скромной "женщиной в беде".
Старик присматривался к вошедшей девушке. Она была молода, но не юна, одета явно не соответствующе своему положению. Не приходилось сомневаться, что в пути чужеземка не первый день и, скорее всего, ей приходилось голодать.
Нина удивилась бы, если бы узнала, что старик определил её возраст слегка за двадцать, но это была не столько её личная заслуга в уходе за собой и наследственности, сколько быстрая потеря молодости местными женщинами. Ранние браки, частые роды, всё это присутствовало в этом мире и не продлевало молодость юным женщинам.
Ещё мужчина отметил внимательный, настороженный взгляд вошедшей девушки. Она явно привыкла думать, но насколько хорошо у неё это получается, если она оказалась в таком положении, как сейчас? Когда он понял, что она не знает языка, то он переспросил её на языке соседней страны.
Нина оценила попытку старика поговорить с ней. Она поняла, что он начал спрашивать её на другом языке, потом ещё раз и ещё. Старик оказался полиглотом, если она не ошиблась, но слишком похожи все люди по поведению, когда пытаются определить общий язык.
Он заинтересовался ею, и Нина решила, что сейчас самое время втянуть его в другое общение. Она начала знакомиться. Этот момент она предусмотрела давно. Называться просто Ниной, она не могла, не хотела, чтобы по короткому имени её приняли за не имеющую поддержку семьи простую женщину.
- Нина Александровна Нарибусова из семьи политиков, - немного небрежно, но с гордостью произнесла она и ладошкой на себя показала. Вышло по делу, длинно, и всё правда. Старик понял, привстал, назвался.
- Имрич Ветус кустус конвалис эр палис.
Старик представился довольно скромно, назвал самый минимум необходимого, всего лишь имя, род, и стандартную прибавку "владеющий долиной и болотом". Он мог вместить ещё титул, данный королём, но не стал излишне загружать незнакомыми словами собеседницу.
Нина не смогла уловить и запомнить с первого раза всю фразу, об этом не подумала заранее, иначе бы записала. Впрочем, судя по тому, что он улыбнулся, у него та же проблема. Тогда Нина улыбнулась в ответ и, показывая на себя тихонько, как будто только для него произнесла:
- Нина.
- Имрич, - совершенно верно понял её старик и тоже назвал себя коротко.
Взаимопонимание было достигнуто, но также стало ясно, что эти имена только для них двоих, пока никто не слышит. Ну что ж, хотя бы с этого начать, подумала девушка. А дальше она достала из рюкзака свою кружку, ручку, блокнот и, показывая на кружку Имрича, сказала:
- Кружка, - потом ткнула на свою и повторила, - кружка, - и уставилась на старика с вопросом, надеясь, что он поймёт и назовёт по-своему предмет. Так и вышло.
- Гальт, - ткнул пальцем Имрич и после указал на кружку Нины, - гальт.
Она улыбнулась и меленько записала в блокнотике. Дальше они прошлись по предметам, а Нина записывала, повторяла, пока не принесли еду. Последующее общение вышло несколько сложнее, старик решил назвать блюдо целиком, потом показывал на кусок мяса, на гарнир, но что он имел в виду, Нина лишь надеялась, что поняла правильно.
Мясо могло оказаться стейком, говядиной или ещё чем-то, а варёный овощ мог быть гарниром или собственным названием. По вкусу девушка не узнала, что она ела: не картошка, не лопух, но из разряда крахмалистых овощей.