Новый год для двух колючек

Вскочив через несколько секунд, он схватил меня и закружил, подкинув, как ребёнка. Я обхватила его талию ногами, а Эдик чуть ли не вприсядку заплясал, кружа по комнате под разбитную музыку. Внезапно она сменилась на зажигательную восточную мелодию. Отпустив меня, Эд зажёг лезгинкой.

«…Я тону в твоих глазах, - безупречная.

Моя любовь, там, в облаках, - нет, не вечная.

Но я тону в твоих глазах, околдован, и -

Словно скован, и под твоим прицелом я!..»

Я втянулась в веселье, и мы плясали, делая серьёзные лица и прыская от смеха, когда сдержаться сил уже не было.

«…Линии судьбы вновь пересекутся.

Мысли о тебе в миг к тебе сорвутся:

Через океан, облака печали -

Там ты ждёшь меня…»[1]

Угнаться за Эдиком невозможно, я села на диван и аплодировала в такт музыке. Через пару минут он выключил музыкальный центр и рухнул рядом со мной, обняв за плечи.

— Давно мне не было так легко и весело. Ты — чудо. — Эд поцеловал меня в щёку и, вытерев пот, попросил: — Сделаешь что-нибудь перекусить? Я в душ и… — мужчина взглянул на настенные часы. — …скоро машину пригонят, кое-куда съездим.

— Машину пригонят?.. Мою?

— Нет, твою пригонят к твоему подъезду. Ты, надеюсь, по прописке живёшь?

— По прописке. А ты, оказывается, босс?!

— Та не! — Эд смешно сморщился и отмахнулся. — Бродяга я.

— Ну иди, бродяга, приобщись к банной культуре. Так и быть, воспользуюсь микроволновкой и согрею тебе стакан молока на обед.

— Вы так щедры, прекрасная мадам.

Эдик встал, низко поклонился, положа руку на сердце и запев громко «за всё, за всё теебяя благодарююю» скрылся в ванной. Лежащие у музыкального центра диски заинтересовали: сборники песен в исполнении Магомаева, Ободзинского, Маркаряна, Трунова, миксы шансона и эстрады советской и ранней постсоветской эпохи приятно удивили. У нас с новым знакомым оказалось больше общего, чем я могла предположить. Включив любимую мамину песню в исполнении Магомаева, я ушла на кухню разогревать остатки ночного пиршества.

Сунув мясо с овощами в духовку, взялась крошить овощи на салат. Потихоньку подпевая, я старалась не обращать внимания на щемящую душу ностальгию — вот так же проходили новогодние праздники, когда жива была мама: под музыку мы вместе готовили гору закусок и горячего, и первые дни нового года только заправляли салаты и разогревали готовую еду. Приходили в гости мамины подруги, и они пели за столом песни Муслима, вспоминая молодость и роняя слёзы. Отца я не почти не помнила, он оставил маму, когда мне было шесть лет. Она так и не вышла замуж и не научила меня ненавидеть папу: «В жизни всё бывает, Ара. Иногда люди принимают за любовь быстро уходящее влечение. Нельзя их за это осуждать. Твой отец — хороший человек. Но он не должен мучить ни нас, ни себя». Алименты мама получала исправно, а я к каждому празднику получала подарки — отец жил на другом краю страны и никогда не приезжал.

Воспоминания о маме и счастливых днях жизни нахлынули слезами. Я вытирала их и хлюпала носом. Я была с Эдом так же счастлива, как тогда. Но можно ли принимать за любовь то, что происходило между нами?..

— Ты чего, Ара?

Эдуард положил руки мне на плечи. Я не выдержала и расплакалась навзрыд, обняв мужчину. Плакала и вспоминала, как это прекрасно — просто быть счастливой. Не успешной… не пробивной… не благочестивой… не такой, как хотят другие. Просто — быть счастливой. Любимой. Нужной. Родной. Быть собой.

Мужчина молча обнимал и ждал, когда схлынет бурный всплеск эмоций. Пел Муслим Магомаев. Рвалось сердце. Лились слёзы. Обнимал мужчина, шептавший в порыве страсти «моя». Но разве можно поверить в это? «Моя»…

Не твоя. Так не бывает. В жизни Золушки не встречают принцев. Скоро часы «пробьют полночь», и я вернусь в свою серую жизнь, занимаясь не тем, чем всю жизнь хотела.

— Эд… я хочу написать книгу.

Мужчина, губами снял слёзы с моих глаз и щёк, убрал со лба упавшую на глаза прядь и спокойно сказал:

— Обязательно напишешь. Как ты её назовёшь?

— «Новый год для двух колючек». О нас… Можно написать о тебе?

— Можно. Только не плачь. Ты же рыжая. И будешь самой счастливой на свете. Я обещаю.

Поцелуй Эдуарда перевернул мою душу. Я поверила серьёзно и твёрдо сказанным словам. И когда часы «пробьют полночь», моя жизнь начнётся с нового листа. Я же рыжая. И точно буду счастлива. Я себе это обещаю.

За окном послышались рычащие звуки трактора. Эд осыпал поцелуями моё лицо и, ласково подмигнув, выглянул в окно.

— Ну вот, наконец-то. Пригнали. Рыжик, накрывай на стол пока. Я на пять минут выскочу на улицу.

— Эдик, ты редкий оригинал!

— Почему? — сделав смешную рожицу, поинтересовался мужчина.

— Я еще не каталась на тракторах. Хотя в такую глушь только на тракторе и доберёшься.

— Неее, ты всё не так поняла! — засмеялся Эд. — Дорога есть, на трассе указатель стоит: «Частные владения. Охраняемая территория». Видела?

— Видела. Никогда бы не подумала, что окажусь в частных владениях.

— Да уж точно… кто бы мог подумать, рыжик…