Страница 27 из 50
Эпизод третий
Эпизод третий
Круги на воде
Ощутимо похолодало. Из-за леса, вставшего по левую сторону малахитовой стеной, катились грузные серые облака. Срывался мелкий дождик.
– Вообще, не особо понимаю эту арифметику, – сказал Нео, пробираясь сквозь молодой ивняк. – В любом приключении есть цель. К примеру: найти и уничтожить древний артефакт, победить злодея, спасти мир от страшного пророчества... А здесь что? Проблемы сами липнут к нам. Вот куда мы сейчас идем? Какая цель путешествия? – Ему никто не ответил. – То-то же! Какой-то неправильный квест.
– Привыкай, – сказал Жека, отводя палицей спутанные ветви. – Новый формат. Ты же не ищешь неприятностией в жизни, так? Они сами тебя находят. Здесь – то же самое.
– Цель у нас есть, – резонно заметил Миххик рядом. – Не забывай для чего мы здесь.
– Да я не о том, – буркнул Черкашин. – Хочется какой-то... осмысленности, что ли. Видеть направление.
– Направление у нас четкое, – отозвался Савельев, выбираясь из зарослей на свободный от ивняка участок. – Переждать ночь.
Перед ним, на пригорке, стояла косая хижина из почерневших от влаги и времени бревен. Высоты в ней было метра два с лишком, шагов десять в длину и пять в ширину. На крыше толстым слоем лежал зеленый ковер мха. Окон не было. За хижиной тянулись болота. Водяные проплешины мутно поблескивали в опустившихся сумерках.
Жека вздохнул:
– Ну, не пять звезд, но лучше, чем под открытым небом.
– Ага, – скептически отозвался Макс. – Как же. Сейчас дверь откроешь, а оттуда какая-нибудь гадость и выскочит.
Миххик осторожно потянул за медную ручку щелистой двери. Внутри было темно. Он прищурился, всматриваясь глубину хижины. Никто выскакивать не спешил.
– Вроде пусто, – сообщил Миххик.
Жендальф взмахнул посохом, зажигая огонек над головой, и тот медленно поплыл внутрь лачуги, разгоняя плотную темноту. Белый свет обнажил единственную пустую комнату. С правой стороны имелся стол и два кривых стула, в другом конце – выложенная из глины печка, рядом – сухие, давно наколотые дрова и горстка хвороста. В дальнем левом углу стоял длинный деревянный ящик без замка, рядом были свалены какие-то тряпки.
Дождь усилился, деревья зашумели под налетевшим ветром.
Четверка вошла внутрь.
Разложив вещи и осмотревшись, товарищи принялись обустраиваться на ночлег. Савельев загрузил дровами печку, Жека разжег ее. Черкашин не удержался от соблазна и перелопатил весь хлам в ящике. Ничего ценного там не оказалось: мотки старой толстой лески и прочие рыболовные снасти, ржавые ножи, оловянные ложки и мелкий домашний скарб. Топольский вытер слежавшуюся пыль со стола, разложил припасы еды и питья. Жека что-то наколдовал, и воздух в лачуге посвежел – исчез тяжелый запах плесени и прелой древесины.
Когда в хижине потеплело, друзья разделили скромный ужин. Олег, разумеется, пил свиную кровь из глиняной бутыли, которую купил, покидая Вильйон. Поев, мужчины расстелили плащи и накидки для сна.
* * *
– Волшбун?
– М? – Жека приоткрыл один глаз.
– А можешь телик наколдовать? Небольшой, дюймов на сорок. Сериальчиков бы посмотрели. – Черкашин растянулся на подстилке средь комнаты, и глядел в темноту.
– Вот зачем ты так? – с негодованием отозвался волшебник, устроившийся под стеной. – Только начал подозревать, что в твоей голове есть зачатки разума, а ты...
Черкашин перевернулся на бок.
– Да не спится что-то, – сказал он.
– Мультиков посмотри, – посоветовал ему Топольский с другого конца лачуги.
– Рассказал на свою голову, – буркнул Максим.
– Давайте уже спать, – прогудел Савельев.
Некоторое время было тихо, затем Нео спросил:
– Завтра-то что?
– Отоспимся и в дорогу, – сказал Жека. – Надо в город попасть.
– А смысл? – кисло спросил Черкашин.
– Олега кормить ты будешь? – спросил Савельев.
Нео вздохнул, сказал ворчливо:
– Опять кровохлеб отметился... А я предупреждал...
– Ну, если горишь желанием спать на голой земле, просыпаться от каждого шороха, растягивать и так скудные запасы провизии, месить ногами грязь – то пожалуйста, – предложил Топольский.
– Спасибо, Олежа. Прям глаза открыл. Что б я без тебя делал! – сердечно ответил Максим. – Ах, да. Ничего бы не делал. Жил спокойно.
– Всегда пожалуйста, обращайся, – ответил вампир.
– Спите, – буркнул Миххик, кутаясь в худую накидку. – Утро вечера мудренее.
* * *
Поплавок мерно качался в окошке темной воды меж листьев кувшинок. Над болотом висел сизый полог жиденького тумана, было сыро и зябко. Сладко пахло цветом водяных лилий и вереска.
Нео поежился, втянул голову в ворот плаща и надвинул капюшон. Жека сидел рядом, на той же разлогой коряге и курил трубку, умиротворенно глядя на едва движимую поверхность воды. С обеих сторон мягко шумели заросли осоки и камыша. Иногда тишину над болотом нарушал крик ранней птицы, слышался плеск крупной рыбы в заводях.
Максим шмыгнул носом, достал трубку и протянул волшебнику. Маг щелкнул пальцами, из чашечки люльки потянулся ароматный дымок.
– Я в детстве с батей любил на рыбалку ездить, – сказал Евгений, прикусив мундштук. – С друзьями тоже нормально, но с отцом почему-то нравилось больше. Мы тогда в пригороде жили, в округе много озер было. Луга, раздолье, разливы по весне... Красота.
– Почему – было? – прогнусавил Черкашин, выпуская дым.
Жека поджал губы.
– Коттеджами застроили, – просто ответил он.
– А я вот рыбалку не люблю, – сказал Черкашин, морщась и всматриваясь в утренний полумрак, туда, где торчал поплавок. – Не понимаю, если честно.
Маг удивленно посмотрел на товарища.
– Чего ж ты меня потащил сюда спозаранку?
Нео качнул головой.
– Бессонница одолела, а в ящике снастей полно, удилище под потолком висело. Вон черви после дождя какие жирные повыползали. Да и пожрать, может, что-нибудь словим.
Помолчали.
– Я шаурму люблю, – вдруг сказал Черкашин, будто отвечая взаимностью на откровение. – С курицей. Только, чтоб огурчик свежий был, а не соленый. С капустой молоденькой, сочной, хрустящей. И соус чесночный, нежный...
Жека вздохнул, сглотнул, в желудке предательски засосало.
– Молчи, – мягко сказал волшебник. – Есть хочется.
Нео вытер нос, всматриваясь в окошко с поплавком:
– Кажись, клюет, – он отбросил капюшон.
Жека пригляделся – и верно, поплавок из гусиного пера основательно дернуло. Затем еще и еще, – и он стремительно ушел под воду.
Макс схватил толстое удилище, подсек. Грубая леска натянулась струной, удочка выгнулась дугой.
– Здоровенное что-то! – радостно сказал Черкашин, вскакивая с коряги и чавкая сапогами по илистому берегу.
– Не спеши. – Жека и сам встал, видя, как вода заколыхалась, разметав заросли кувшинок. – Осторожно, смотри, чтобы не сошел... Линь, наверное, или карп, только они в таких местах и водятся.
– Блин, тяжеленный! – с кряхтением сообщил Максим, держа удочку обеими руками.
– Хоть бы снасть не оборвал! Карп это, точно! – с азартом сказал волшебник.
– Да хоть селедка, главное, чтоб жрать можно! О-о! Пошел, родимый!
Темная вода на поверхности вздулась горбом, опала, закружились водовороты, разгоняя густую водную растительность.
– Сейчас я его за жабры подхвачу, – Жека сбросил плащ, закатил рукава и подошел к воде. – Тяни его сюда!
Раздался сочный всплеск, и из воды показалась сначала уродливая лупоглазая голова в водорослях, а затем перепончатая рука-плавник, державшая леску.
Нео удочку не выронил, только кончик плюхнул в воду.
Повисло замешательство. Друзья глядели на странное чудище посреди болота, а оно, в свою очередь, – на них.