Страница 45 из 56
- Да потому что, блядь! Лех, решите уже свою проблему! У тебя с каждым днем все больше крыша протекает!
В воздухе как-то нехорошо запахло грозой. Лешка чуть склонил голову, стоя ко мне спиной и даже не видя его лица мне стало жутко.
- Рот закрыл и пошел машину прогревать. – Это был приказ.
Холодный, бескомпромиссный приказ начальника своему подчиненному. Зимин предупреждающе на меня посмотрел и послушно свернул за угол к парковке.
Я сошла со ступеней, уже готовая к обороне. И когда мгновением позже меня окликнул Сатана, вальяжно спускающийся вслед за мной, обернулась, собираясь высказать ему все, что я о нем думаю. Но меня прервала хлопнувшая дверь. Тот самый пидорковатого вида мужик из Богдановской компашки, опознав в обернувшемся к нему Лешке сатану, как-то по животному разъяренно оскалился.
- Ты кем себя возомнил, щенок?! – щеголь вскинул руку. С пистолетом.
У меня упало сердце. Я испуганно огляделась, но никого на улице не было. Богданов, напротив, будто успокоился. Он нехорошо улыбнулся, исподлобья посмотрев на оппонента и приглашающе развел руками. Просто стоял и скалился, открыв грудь.
- Давай, Резников. – Прозвучало с таким вызовом, что я ахнула.
Щеголь что-то пробормотал. Ненависть в его взгляде полыхнула и переродилась в чистое остервенелое безумие. Я почувствовала страх. Отчетливый, первобытный страх. В отличие от Лешки, только выразительно изогнувшего бровь, не отводящего провоцирующий взгляд от лица своего потенциального убийцы.
- Пожалуйста, не надо! – дрожащими губами прошептала я. – Мужчина! Пожалуйста!..
- Да какой он мужчина, детка? – с иронией возразил Лешка, удерживая взгляд взбешенного до крайности мужика. У того аж пистолет дрожал в побелевших пальцах. – Это старший оперуполномоченный Дмитрий Резников. Он, зная с кем придётся сегодня встретится, я имею в виду того человека, с которым он подрался, сознательно рискуя служебным положением пришел в этот ресторан. В надежде убедить меня, что его оппонент заказал мое убийство. Потому что тот человек среди криминального круга занимает не последнее положение. Видишь, как теперь правоохранительные органы работают? Получил пиздюлей от оппонента, который еще теперь поднапряжет связи, чтобы его с должности опера сняли. Теперь будущий бывший опер считает, что я виноват. Очевидно в том, что не поверил ему, и не поделился деньгами. Так какой он мужчина? Он же просто трусливый шакал.
Пистолет сняли с предохранителя.
Я захрипела от ужаса глядя на красного и тяжело дышащего Резникова, с большим наливающимся синевой фингалом под глазом. Весь его свирепый облик говорил о лютой ненависти к Богданову, а тот всем своим видом выказывал презрение и иронию, все сильнее склоняя опера нажать на курок. Лешка вовсе не собирался как-то его успокоить. Не собирался хотя бы вид сделать виноватый, что бы все, возможно, имело шанс прекратить. Нет. Он словно зверь, которому бросили вызов. Которому грозили палкой. Только он будто бы не понимал, что эта палка может убивать. Или просто не обращал на это внимания. Воздух от их сцепившихся в поединке взглядов, стал тяжелым и горячим.
В голове застучало дикое воспоминание о Маринкином гадании. «Карта смерти!.. На пике жизни уйдет!..». Маринкин голос ударил по мне почти физически. Сознание обуял животный ужас. В глазах на миг потемнело. Я сделала шаг к Богданову. Осторожный, жуткий, неверный. Еще один. Застыла у его плеча, и, пошатнувшись, повернулась к оперу. Резников вперил в меня почерневший от ярости взгляд, резанувший по жалкому подобию моей решимости остро заточенным лезвием. Так страшно мне в жизни не было.
- Пожалуйста! – бескровными губами просипела я, не чувствуя своих слез, неудержимым потоком сбегающим по щекам. - Пожалуйста, не делайте этого!
Секунда.
Другая.
И проблеск разума чуть рассеял тьму безумства в его глазах. Он опустил пистолет. Медленно. Готовый в любой момент вновь его вскинуть и выстрелить. Но ебанутому Богданову было мало адреналина. Он издевательски расхохотался. Я, понимая, что эта провокация может стать вообще последней в его жизни, в отчаянии и ненависти резко повернулась к нему и влепила пощечину. Лешка мотнул головой от силы удара и недобро посмотрел на меня.
- Заткнись, придурок! – взвизгнула я, боясь обернуться. Отчаянно боясь вскинутого пистолета. Боясь за этого дебила, сознательно доводящего опера и наслаждающегося этим.
Лешка посмотрел за мою спину на Резникова и только хотел что-то сказать, но я, всхлипнув, прыгнула на него, стискивая его рот ладонями и уткнувшись в его грудь, в отчаянии заревела. Страх, иррациональный ужас от того как далеко он может зайти в своей принципиальности, парализовал мой разум.
- Она тебе жизнь спасла, Богданов. – Негромко и крайне зло произнес Резников медленно, на неверных ногах спускаясь по лестнице, - я бы тебя, скотину, застрелил же…
Лешка, прыснув, попытался оторвать мои руки от своего рта, но я вцепилась еще сильнее, рыдая так, что все тело сотрясалось.
Опер ушел. Со мной происходило что-то странное. Я вообще ничего не могла сказать сквозь участившиеся всхлипы, сердце грозило пробить грудную клетку. У меня подкосились ноги и я почти осела на землю. Лешка подхватил на руки мое тело, которое била крупная дрожь и пошел к парковке. Зимин, словно почувствовав неладное, вышел из машины как только Лешка со мной вывернул из-за угла.
- Что?.. – настороженно спросил он, открывая Лешке заднюю дверь и помогая загрузить в салон мое трясущееся неверное тело.
- Да на паническую атаку похоже, вроде бы. Хер знает. Вику сходно херачило, когда у нее паника была. – Лешка сел рядом со мной и притянул меня к себе. – Увидела, как Резник в меня волыной тыкал. Перепугалась, маленькая. Сайгаком вокруг прыгала, умоляя меня не убивать. – Лешка саркастично расхохотался, словно бы и вправду ситуация смешная была. Ненормальный.