Страница 94 из 176
Переехав мост, они резко замедлили бег лошадей, и объехав вокруг Слободы, въехали в ворота, где были тепло приняты с хлебом - солью. В трапезной Любислав усадил Торира по левую руку от себя, а Эрика по правую и начал застолье с традиционных приветствий.
Он свеям вкратце поведал о поездке в Константинополь, и все тут же его начали засыпать кучей вопросов. Потом они начали не довольно ворчать, что от всех общин купцы уплыли, а от них никого, и что их даже в военные моряки не принимают. Да и вообще жизнь в Тмутаракани хоть и сытая, но не совсем справедливая, особенно к ним, таким хорошим, умелым и отважным.
- Да как же вас во флот брать, когда там все команды на греческом и русском языках? А купцы ушли в плавание, только те, кто в Торговом Сообществе состоит. Пока греческую грамоту не осилите, нет вам туда дороги.
Хоть два человека должны не только речью греческой владеть, но и письменностью, для принятия в Сообщество. Да и во флоте вам делать особо нечего, так как слободу если не защитить, степняки разорят, и женщин с детьми на арканах по своим кочевьям растащат. - ответил им Любислав. Тут они опять начали ворчать, что обучать их не кому, и дела до их забот ни кому нету.
- А вот это подлое враньё! Я в Константинополе ни есть, ни спать не мог о вас не думая, пару сапог до дыр истоптал, разыскивая мужей мудрых, что бы вас бестолочей грамоте обучать. Нашел таки, зовут его Ториром, попрошу любить и жаловать. Если только до дня весеннего равноденствия дюжина мужчин с дюжиной женщин, не будут владеть греческой речью, а двое из них счётом и письмом, разрешу грекам и армянам тут свои постоялые дворы ставить. А вы, такие умные, хорошие и умелые, будете на тех дворах только мусор с навозом убирать. - пригрозил он свеям.
Те тут уже переключились со своими нападками на Торира, кто он, откуда, и вообще достоин ли он их грамоте учить? И когда старик огрызаясь, начал выдыхаться, Любислав разрешил ему, в тех от кого никакого толку нету и не предвидеться, сразу стрелять из своего арбалета, что бы не докучали. Тут свеи чуть не взвыли от досады и вопиющей несправедливости, но Эрик их быстро успокоил, накричав на них такими словами, которые на русский язык не переводятся.
Потом все стали пьяными и весёлыми, и вместо ворчания начали сыпаться шутки с прибаутками за богато накрытыми разной вкуснятиной столами, под свежее пиво и пенистый мёд.
Когда народ угомонился, Торир с Эриком прошли на второй этаж терема, где определили старику удобный спальный покой и достаточно просторное помещение для обучения грамоте пары дюжин человек.
- Теперь все планы на будущее процветание Слободы зависят от вас двоих. Покупайте всё что надо для обучения, и с завтрашнего дня самых умных и сообразительных начинайте обучать. А я вас оставлю, дела в Тмутаракани не терпят. - распорядился Любислав, и уже по темноте, сев на коня помчался к Армануш.
Царевна встретила его с радостью и ликованием.
- Это мне надо думать как тебя достойно отблагодарить, а не тебе мне подарки делать. Правда серьги изумительные, старинная работа, даже древняя и очень ценная. Но носить их буду не я а наша дочь. Я на днях выяснила что мыс тобой тут перестарались, пытаясь зачать сына, и я вполне уверенно могу сообщить что жду еще и дочь.
Такую маленькую, крохотную красавицу, которая возьмёт всё самое лучшее от нас с тобой. Я так счастлива, что начала сбываться моя мечта обрести любовь, но теперь её будет в два раза больше, и это просто ужас как здорово. Я в восторге.
А за янтарные шары тоже огромное спасибо, потому что сама возможность увидеть своими глазами застывших в янтаре букашек, которые жили миллионы лет назад, дорогого стоит. И вообще я рада что ты жив и здоров. Когда до меня дошли новости о вашем сражении на обратном пути, и что много раненых, я серьёзно переживала. Береги себя, пожалуйста. - осыпала радостными новостями и благодарностями своего долгожданного гостя Армануш.
Потом они много обсуждали впечатлениях о Константинополе, и для неё стало большой новостью, что в термах есть отдельный зал с горячим полом, кроме купальни. Женщина наивно полагала что её купальня в саду является точной копией знаменитых столичных терм, с полным набором удовольствий, а на поверку она была такой же как в Акрополе. Любислав тут же постарался её успокоить, но его старания большим успехом не увенчались.
Затем Армануш до самого утра его пытала, что же еще полезного, странного и интересного он видел в хранилищах ростовщиков, и была весьма обрадована списку редких товаров. Даже на минутку она не дала вздремнуть своему гостю, которому так хотелось научиться пользоваться астролябией, но видимо была не судьба.
Сразу от Армануш Любислав отправился в церковь, где выслушал благодарности за сувениры от всей Княжеской семьи, и где все только и говорили, что о иконе Пресвятой Богородицы, защитившей морское воинство в трудную минуту. Феофану наверняка донесли, что Любислав среди моря, принося в жертву свою кровь призывал помощь древнего языческого божества, но вида своего гнева он не подавал.
И на то были очень веские причины. Епископ собирался в скором будущем просить его принять участие в таком опасном деле, которое по плечу разве что богам или полубогам, но уж точно не простым смертным. И лишь вера в силу и везение Любислава, давали крошечную надежду на успех.
Но об этом позже. Пока что Кириосам предстояло сопроводить следующий караван в Константинополь, а среди экипажей дромонов разгорались не шуточные страсти. Одни настаивали что на место раненых товарищей надо взять новых моряков, другие утверждали что пока справятся и без них, а к весне те мол исцилятся, и вернутся в строй.