Страница 91 из 176
- Отважные витязи морского воинства славного града Тмутаракани! Какой то разбойный сброд бросил нам вызов, надеясь что мы как жалкие псы, поджав хвост испугаемся того, что этого сброда не много больше чем нас!
- Но так было и раньше, и мы всегда смело шли в бой, одерживая славные победы! Да, их не много больше, но у них нет этого, овеянного славой нашего счастливого флага, который сегодня вновь будет реять над нашими головами! - кричал он с мостика, высоко подняв склянку над головой, и ломая сургуч.
Вытащив мятое полотнище, он передал его матросу, который стрелой метнулся к грот - мачте менять флаг. В это время две тысячи моряков, словно стадо быков, одобрительно заревели.
- Да, их не много больше, но с нами Пресвятая Богородица! - продолжал кричать Любислав под одобрительный рёв моряков.
- Да, их не много больше, но мы лучше обучены, лучше вооружены и наши корабли быстрее! - продолжал он кричать, а рёв сё усиливался.
- Да их не много больше, но ветер и само море за нас! Смотрите как колышется наш флаг! А любит ли Понт их так как нас, не Понт в смысле море, а древний бог морских глубин, сын Геи и Эфира? Вкуси моей крови древний бог и придай нам силы с везением, а мы клянёмся досыта накормить тебя плотью наших врагов! - кричал он морякам, надрезав ладонь левой руки и окропляя своей кровью набегающую волну.
При этих его словах в глазах одобрительно кричащих греков стала просыпаться отвага легендарных спартанцев Леонида, и искры, которые можно увидеть лишь в глазах идущих в бой берсерков.
Глядя на это, сердце русского флотоводца наполнилось какой то безграничной гордостью за своих моряков.
- Наивные дурни решили что устроили нам смертельную ловушку! Они её устроили себе! Так что, славные русские витязи, дети Сварога, накормим морских чертей плотью врагов до отвала? Так поднять же паруса, и врагов не жалеть! Это мы любимцы богов былых и нынешних времён, и никто кроме нас! Идём на вы ради правды и славы!
Первая эскадра строем за "Посейдоном", Вторая за "Нептуном", и бейте братцы всех, до кого дотянитесь изо всех силушек богатырских! – заорал Любислав не человеческим голосом, и окровавленной ладонью провёл себе и Бранимиру по лицу. Взрывом дикого рёва, от которого казалось что палуба пошатнулась, ответили ему моряки потрясая оружием, и начали подымать якоря с парусами.
Плотным строем и с попутным ветром, обе эскадры дружно ринулись прямо в середину строя пиратских кораблей. Расчёты камнемётов "Посейдона" целились во вражеские корабли спереди и справа, а "Нептуна", спереди и слева.
Подпалив первым же залпом дромонов дюжину ближайших кораблей, оба флагмана прошли сквозь строй пиратов, как нож сквозь масло, и устремились на дромоны ромеев. Ромеи начали распалять свой "греческий огонь", надеясь, что Тмутараканцы станут прорываться сквозь них, как через пиратов. Но не тут то было.
На расстоянии сотни саженей "Посейдон" резко свернул направо, и двигаясь вдоль строя дромонов, вгонял по одному снаряду в палубу гребцов, и верхнюю палубу каждого встречного корабля. "Нептун" совершал такой же точно манёвр, но двигаясь влево. Половина торговых судов, под прикрытием ладей повернула налево, другая половина, направо. Лучники на ладьях, с дальней дистанции щедро осыпали пиратов горящими стрелами, прикрывая торговые суда.
На дромонах ромеев тем временем начали разгораться пожары у гребцов. Гребцы одного борта боролись с огнём, а другого продолжали грести, и дромоны медленно крутились, кто влево, кто вправо, сталкиваясь меж собой.
Пираты, опасаясь горящих стрел, решили навалиться на три замыкающих строй торговых корабля, и захватить их, но забравшись на борт, нарвались на ощетинившиеся разящими всех и вся копьями стены щитов, а также добрые русские кистени. Главари пиратов гнали и гнали их на палубы, а там пиратов забивали кистенями, секирами и закалывали копьями.
Одним словом, на тех кораблях такая кровавая резня началась, что не успевали трупы за борт выбрасывать. На подмогу абордажным командам тех кораблей, бросились ладьи, по восемь на один корабль, а "Посейдон" с "Нептуном" стремительно мчались ко входу в пролив, чтобы не дать пиратам сбежать с места побоища.
В скором времени дромоны ромеев были полностью объяты огнём, но не взрывались, видимо на них запасов "греческого огня" было действительно мало, всего на пару - тройку выстрелов. Около дюжины пиратских кораблей, подожженных в самом начале битвы, давно сгорели.
Из семнадцати кораблей, атакующих торговых суда с абордажными командами на борту, восемь полыхали от горящих стрел, а на девяти шло побоище. Три пиратских судна в стороне пытались потушить пожары, вызванные горящими стрелами, а восемнадцать спешили войти в пролив Босфор, надеясь спастись у стен Константинополя.
Вот только Тмутараканские дромоны были куда быстрее пиратских кораблей. Нагоняя пиратов, любой камнемёт делал один выстрел по кораблю, и об этом корабле сразу забывали, спеша догнать и поджечь следующий.
В скором времени с пиратами у торговых судов было покончено, и двадцать четыре ладьи тремя хищными стаями гонялись за одиночными пиратскими кораблями, которые не имея возможности попасть в Босфор, пытались уплыть на запад. Тридцать шесть грузовых кораблей бросив на мелководье свои якоря, сбившись в кучу колыхались на волнах, и в ужасе наблюдали за всем происходящим.
Абордажные команды с дромонов на палубах трёх грузовых кораблей, выбрасывая вражеские трупы за борт, плыли к остальным тридцати шести. Как моряки обоих эскадр не старались, но четырём пиратским кораблям все таки удалось скрыться.