Страница 121 из 176
Мало того отряды "охотников" с десяток крепышей в каждом, набрасывали рыбацкие сети на офицеров, и прямо выдернув их из строя, связывали и запирали в носовой надстройке. Кириос возглавил атаку, чтобы к ним пробиться, сметая всех на своем пути и у него это почти получилось, но его так же поймали в "силок", и связав заперли в одном из носовых отсеков.
Моряки с ладей яростно прорывались к носу, чтобы его освободить, но это приводило лишь к тому, что все новые и новые офицеры, связанные как бараны, пополняли носовые отсеки.
Оставшись без руководства деморализованные моряки, неорганизованной отчаянной толпой, все бросались и бросались на стройные ряды защитников "Посейдона", и летели за борт. Потом опять бросались и снова летели за борт. Так все это продолжалось, пока марсовый матрос не просигналил конец "побоища".
Разбирая прошедшие учения, Любислав строго спросил у Капитана:
- Не подло ли ты друг поступил, отлично зная в лицо всех офицеров эскадры. Как бы ты узнавал вожаков пиратов в реальном бою?
- Кириос, моряки охотились на людей со знаками отличия, и конечно же на витязя, щеголяющего красными сапогами. Это тактика еще Александра Великого, истребить командиров, а затем разбить неуправляемое войско. Ты сам виноват, нарядился бы поскромнее, не попал бы в сети.- высказался Капитан, и добавил:
- А насчет подлости, Цезарь Тиберий любил говорить "Я в каждом человеке видел подлеца, и никто меня никогда не разочаровывал." Семьдесят девять лет дядька прожил, и не своей смертью помер, а от руки Калигулы, своего приемника. Так вот Кириос, одному подлость, а другому - военная хитрость и смекалка. Ты, как все мы, на войне, а на войне правил нет, есть только цели. И насчет друзей, твое счастье, что они у тебя есть, и рядом. Да и то что враги далеко, тоже неплохо.
Полученный урок был болезненный, но справедливый и весьма полезный, даже можно сказать, своевременный. Капитан, который был ох как не прост, расчихвостил излишне самоуверенного удальца Любислава, как сопливого мальчишку с грязной попкой. Кириосу предстояло это принять как должное, и сделать ценные далеко идущие выводы.
Он видел, что Капитан как то резко изменился с последним сражением у Босфора, но никак не мог понять, с чем была связана такая перемена, и это была тайна за семью печатями.
За день пути до устья Дуная Капитан попросил его поставить эскадру на якорь, и не уплывать пару дней. Если он к этому времени не вернется, то Кириос должен был напиться вусмерть, за упокой его грешной души, а в храме Тмутаракани поставить самую толстую свечу.
- Что это за тайны и блажь, я требую объяснений. Да как я без тебя, черт ты соленый? На Дунае куда то сплавать надо? Так оставим здесь пяток ладей с торговцами, а остальной толпой тебя поддержим. Солидно так, внушительно, со свитой вроде как, словно важный вельможа. Да в чем дело то? - никак он не унимался, не желая отпускать Капитана одного.
- Поверь, так надо. И не столько мне, сколько тебе. В последнем сражении ты собственноручно убил друга моей юности, но я на тебя не в обиде. Он сам выбрал такую жизнь, и я рад, что он достойно пал в бою от руки витязя без страха и упрека, а не от ядовитого кинжала какого ни будь ничтожества.
Мне просто не хочется и дальше терять друзей из своей прошлой жизни, Кириос. Я беру лодку, с двумя моряками "Посейдона" из старых членов "Братства мореходов", и жди новостей. Доверься мне, так надо.- ответил ему Капитан не терпящим возражений толном, и направился к спасательной лодке "Посейдона".
В деревенской харчевне из - за забитого сажей дымохода воняло дымом, за скрипучим столом, под вязанкой чеснока сидел угрюмый пират лет пятидесяти пяти, и засыпая, в миску с вонючей похлебкой из козлиной требухи, пускал слюни изо рта подпертой здоровым кулаком головы. Под столом серая крыса догрызала кусок лепешки, а лохматая грязная собака с хрустом грызла кость. После топота копыт, доносящихся снаружи, кто то скорее сорвал с петель, нежели открыл дверь.
- Мне сказали, что здесь я могу найти капитана "Бешеного дельфина". У меня для него письмо.- произнес вошедший в харчевню детина, и заткнул свой нос, от смрада давно прокисшей похлебки и блевотины.
- "Дельфин" давно утонул, а его капитан превратился в пьяницу и бродягу. Кому понадобился этот несчастный? - спросил угрюмый пират.
- Флотилия около сотни кораблей, бросила якорь напротив нашей деревни у моря. Приплывший на лодке богатый господин, заплатил мне серебром, чтобы я доставил это письмо. Я должен передать его капитану "Бешеного дельфина", мне сказали что у него на плече должен быть шрам. – произнес посланник.
- Такой шрам?- произнес пират задрав рукав.
- Да именно такой, и я очень рад что смог его тебе доставить.- с этими словами детина передал пирату свернутый в трубочку кусок кожи с восковой печатью. На печати был изображен летящий пеликан.
- Ух ты, а у Пеликана остался приемник? Больше десятка лет выжидал, чтобы предъявить права на сокровище? А может он о нем и не знает? Что за жизнь? - думал про себя старый пират, разворачивая письмо.
В письме было написано:
- Здравствуй брат. Времена меняются. Не успеешь за переменами, и не заметишь, как сдохнешь, вместе со всеми близкими. Изменить ход вещей ни ты, ни даже я, не в силах. Такова злая судьба брат. Если хочешь выжить, жду послезавтра на рассвете в деревне того самого дурня, что тебе это письмо передал. О былом сокровище забудь. Кирилл всех предал, и давно живет припеваючи в Константинополе на наши деньги.
Железный Пеликан.-