Страница 108 из 176
Всего в обители было девять монахов вместе с настоятелем, которые в пещерах на склоне Эльбруса оборудовали маленькую церковь, трапезную, кухню, кельи и хранилища. Как Серафиме поведал старик - настоятель, двенадцать лет назад, сошедшая лавина очень серьёзно повредила здание монастыря, и напрочь снесла ряд построек. Появились трещины, штукатурка начала часто осыпаться, и здание вот вот могло рухнуть.
Монахи тогда решили, что сход лавины - кара свыше, за недостаточное благочестие, и слабое рвение в служении Господу. Из обломков кладки, оборудовали в пещерах часовню, перенеся туда иконостас со священными реликвиями, и устроили трапезную с кельями. В тот же год был неурожай, и почти все братья осенью ушли через перевал к морю, а самые стойкие и праведные остались в обители, в постоянных постах и молитвах, истово служа Господу.
Серафима передала продукты и товары для обители, а всему отряду, пока гостили у отшельников, пришлось полюбить пустую кашу, грибы и рыбу с кисловатой водой из живительного горного источника.
Вечером Серафима показала монахам скита кожу, содранную со спины Тмутараканского сектанта, карту ручьев Армануш, и расспросила их, не знакомы ли им изображенные на ней пещеры, и как к ним можно пройти.
Похожих пещер оказалось больше дюжины, и определившись как до них добраться, со следующего же дня начали их обследование. Учитывая тот факт, что на Востоке гору Эльбрус называли Джин - Падишах, что значит Повелитель горных духов, то самые разные предрассудки, суеверия и древние легенды народов Кавказа, напрочь лишили Кириосов, желания лазить с масляными фонарями по этим пещерам. Правда сам Любислав смело лез вперёд, из страха за Серафиму, а что заставляло вслед за ним лезть Бранимира, для него оставалось просто тайной за семью печатями.
Выше обители даже редкие деревья уступили каменистые склоны редким зарослям кустарников, которые на пути отряда встречались всё реже и реже. Монахов из скита в проводники не стали брать, чтобы их не смущать разнообразием рациона, а придерживаться их строгих требований к пище, ни у кого в отряде не было ни терпения, ни желания.
Пещеры оказались на удивление просторными, представляющие из себя цепь связанных переходами между собой залов, со множеством сталактитов, площадью от сотни квадратных саженей до десятины, и высотой сводов от двух до десяти саженей. Протяженность пещер разнилась от половины версты до двух. Грот у входа в пещеру как правило позволял туда завести лошадей, и даже разбить лагерь под каменными сводами, но идти дальше, в глубь пещеры, кобылы не желали и упираясь хуже ослов, испуганно ржали.
Изучение каждой пещеры занимало от дня до трех, но если Серафима находила в них знаки или письмена, отряд задерживался еще на три - четыре дня. Все были уверены, что они на правильном пути и близки к своей цели.
Ночные дежурства никто не отменял, и Серафима как прежде жалась к Любиславу, а полные страсти и огня греховные сны, его по прежнему продолжали посещать. Одной такой ночью он поведал Серафиме о своих сновидениях, и был крайне удивлён её неожиданной реакцией.
- Как интересно… Давай рассказывай, что еще там твоей распутной душе привиделось, только во всех деталях, и очень, очень подробно. Не упускай даже самых не значительных мелочей, помни что дьявол кроется в деталях. Представь себе что ты на исповеди. - затребовало с усмешкой Её Высокопреподобие, проявив большой интерес к его ночным грезам.
- Вот это да, угораздило же тебя витязь так вляпаться. Нет бы найти себе милую тихую девушку, чтобы рожала тебе и воспитывала шаловливых розовощеких детишек, а не забивать себе голову страстью к недоступным воинственным монахиням, с которыми тебе вообще ничего не светит.
Это видимо тебя сам Господь за распутство решил наказать, таким вот забавным и изощренным способом, не иначе в веселом расположении духа Спаситель пребывал. Но сны свои старательно запоминай, и будешь мне сидя вот так у костра по ночам рассказывать. Во всех деталях и обязательно со всеми подробностями. - по дружески толкнув Любислава в плечо, тихо смеясь прошептала ему на ухо Серафима.
Потом она попросила рассказать ей о его устойчивости к змеиному яду, и он поведал широко распространённую по Тмутаракани не без участия Феофана, официальную версию. То есть рассказал, что после посещения с Княгиней святых мест Кавказского побережья, ему приснился сон с гадюкой, где глас с небес объявил, что с этого дня ему змеи не страшны.
Эта история вдруг подхлестнула паломническое движение, и у пиратов Прокопия появилась новая весьма прибыльная статья дохода, возить на своих кораблях по всему побережью, группы состоятельных богомольцев из Тмутаракани. Серафиму же очень сильно интересовало, передаётся ли такая устойчивость по наследству, но эти мысли она оставила при себе, мудро решив порасспрашивать Армануш по возвращении в Тмутаракань.
На следующем дежурстве Любислава Серафима с нескрываемым интересом слушала рассказ о его новых снах, при этом она заметно розовела, её дыхание было всё чаще и чаще, в глазах загорались озорные огоньки, а грудь волнительно вздымалась. Она время от времени нарушала его повествование вопросами, а делалось ли в его снах что ни будь такое или эдакое, описывая которое, она разжигала в нем дикую неуместную похоть.
На третью ночь после его признания, Серафима уколола ему палец острием своего кинжала, и с придыханием слушая рассказ об очередном сне, не спускала глаз с пальца. Палец тем временем слегка опух, как от укуса пчелы, и так же зудел. Подробно расспросив его о ощущениях, Серафима в скором времени ушла в свой шатер, будучи весьма довольной.