Страница 103 из 176
Знакомое тонкое лезвие кинжала Бранимира, возникло из щели между дверью и дверным косяком. Лезвие начало скользить вверх, и приподняло дверной засов. Потом был грохот удара крепкого сапога в деревянную дверь, и скрип дверных петель. Эти звуки холодным дождливым утром его совсем не радовали, и он сжался под одеялом, как перед прыжком. Но прыгнуть ему так и не удалось, хотя и особо то не хотелось.
Вместо этого шесть мужских рук перевернули его кровать, и оказавшись раздетым на твёрдом и отвратительно холодном полу, до его ушей долетел зловещий грозный голос Серафимы:
- Человечество в опасности! Вставайте мой друг, нас ждут великие дела! Смелее, пока есть кого спасать!
А Бранимир тем временем подло стягивая с него одеяло, нудным голосом твердил старую детскую считалочку:
- За батюшку, за матушку, за речку и мосток. За поле и дубравушку, за милый городок. Отважный русский витязь оружие берёт, и на защиту Родины от ворога идёт.
На Любислава с ласковой улыбкой смотрели до отвращения добрые и приветливые лица монахов, Серафимы и Бранимира, а с верху падал ворох всей его одежды.
В довершение ко всем своим издевательствам, они еще смеясь подгоняли его:
- Быстрее уже одевайся, а то Конец света проворонишь!
Уже одевшись, он себе в ладонь плеснул воды из кувшина, и на ходу размазывал эту воду по лицу, догоняя спускавшихся вниз своих товарищей по несчастью.
Слегка перекусив и выпив "На посошок." Крошечный отряд отчаянных безумцев запрыгнул на давно уже собранных в дорогу кобылиц, и под искренние пожелания "Доброго пути." поскакал в степь через распахнутые ворота Свейской Слободы. Противный моросящий дождь бил им в лица, а падая на снег, замерзал, превращаясь в тонкую хрустящую под копытами лошадей корку наста. Радовало только одно, согласно старому поверью, всё что в дождь начинается, всегда завершается успехом.
Из всех маршрутов, отряд выбрал не самый лёгкий, но тот, с которого точно не сбиться, и где ему по пути встретятся селения горцев. Путь отряда лежал по правому берегу Кубани до самого подножия Эльбруса. А уже там, в его предгорьях ему предстоят долгие изнурительные поиски и исследование пещер, пока не отыщется логово мерзких сектантов - людоедов.
В течении дня товарищи по несчастью перекусывали копченой рыбой и сыром, а вечером, став на ночевку, варили густую похлебку из гороха с копченой свининой. Если им по пути попадалась дичь, то нои не брезговали свежатиной, устраивая себе роскошный ужин.
Как правило это были скрывающиеся в прибрежных камышах одинокие кабаны или косули. Ибо тучные стада длиннорогих сайгаков или куланов, на пути отряда не попадались.
Оружие было самое разное. У Любислава и Бранимира были большие степные луки, а у других всадников - арбалеты. Каждый имел по короткому копью, длиною в косую сажень, мечи, секиры и кинжалы. В отличие от других, у Кириосов были еще тяжелые щиты и кистени. Редко какой отряд бандитов порадовала встреча с этим отрядом "набожных паломников".
Ночами было довольно холодно, поэтому лошадей старались оставить в зарослях камыша, днем же заметно теплело, снег становился рыхлым, и лошади его копытили, добывая себе из под него жухлую траву. Отряд просыпаясь на рассвете завтракал, чаще всего остатками ужина, проезжал три или четыре часа, устраивал привал на несколько часов, обедая и давая отдых лошадям, затем продолжал путь пока лошади не уставали, и найдя подходящее место для ночевки, готовил плотный ужин и ложился спать.
Таким образом удавалось проехать около сотни вёрст за день, и заночевать в удобных шатрах из шкур. Шатры представляли из себя сшитые из овечьих шкур мехом внутрь большие мешки, расстелив которые прямо на снегу, следовало залезть внутрь, и распереть восемью связанными между собой ивовыми прутьями.
Расперев таким образом шатер изнутри, достаточно было лишь связать концы четырех прутьев кожаным ремешком, чтобы он тут же принял форму пирамиды. Спасли как правило в них ногами к выходу, держа при себе лишь мечи с кинжалами.
Холмистое левобережье Кубани с очертаниями гор в дали, и бескрайняя степь с редкими рощами и перелесками правого берега, были привычным ландшафтом, пока русло реки не повернуло прямо на юг. Там отряд оказался среди лесистых холмов, которые с каждым днем становились всё выше, и вместо отдаленных кочевий степняков, начали попадаться на пути деревни земледельцев с плетеными заборами и камышовыми крышами.
В них мало кто знал греческую речь, но многие владели ломаной хазарской, так что беседуя с мастными жителями, все кое как друг друга понимали.
Старейшин этих деревень Серафима предупреждала, что если встретят пучеглазых и неестественно худых чужаков, пусть проверят их спины, и если они будут все в шрамах, таких людей лучше сразу убить. Это стоит сделать так как эти чужаки очень плохие, могут красть детей, а потом пожирать их плоть, и еще много разных бед способны причинить.
В одной из таких деревень жители как то пронюхали что у "паломников" есть золото, и на отряд Серафимы начали охотиться бандиты. Хотя, может по простоте душевной горцы глядя на отличные боевые луки, приняли Любислава с Бранимиром за искусных степных охотников, нанять которых зимой для охраны, могли только очень состоятельные странники.
Но как бы там ни было, теперь в местах, где леса или заросли кустарников, близко подступают к берегу Кубани, отряд могла ожидать засада бандитов.