Страница 37 из 54
Знаете, далее я мог бы на многие часы рассказывать во всех красках, как мы провели два или три дня дороги, не упуская ни единой детали, но, поверьте, я вас утомлю. Все эти моменты, вернее, описание их – отличная тема для задушевной беседы в сумерках с хорошим другом и бутылкой виски на крыльце коттеджа, затерянного в горах, но достойным кирпичиком для всей истории это станет едва ли. Так что, прошу меня великодушно простить, я вынужден всё ужимать, ибо есть кое-что куда более интересное, о чём должен рассказать, подняв все возможные детали.
Успокою, ужимать буду в разумных пределах – иначе вы ни черта не поймёте.
Наше совместное времяпрепровождение можно назвать логическим продолжением тех милых дорожных и вечерних бесед, о которых я упоминал ранее. Только стали они теплее, более открытыми, будили в душе больше приятных отголосков и ноток. Сменилась и природа взаимных подколов и острот – в них стали чётче прослеживаться намёки на что-то уходящее за рамки «хотя бы взяться за руки». К слову об этом – я всё чаще и чаще ловил себя на мысли, что хотел бы сделать это. То же самое я готов был сказать и о Молли, особенно, когда она бросала на меня томные взгляды, подкреплённые таинственной улыбкой.
Вот честно, чужая душа – потёмки, я не берусь с хоть какой-то долей уверенности утверждать, что Молли испытывала ко мне что-то большее, чем просто симпатию, но… Боже, я видел, что это так! Я будто получал послание семафором, при этом источника сигнала я не видел, но послание получал!.. Аргх. Не важно. Я надеюсь, что вам это знакомо и понятно, сэр. Важно то, что Молли, с парой её странностей (она до безумия любила дождь и срывалась в пляску, стоило потокам политься с неба), всё более уверенно занимала некое место в моей душе. От чего так? Какая разница?! Я уже прогнал эти вопросы и повторного приглашения не высылал!
Что же касается старушки Дороги, то здесь мы чуть успешно не заблудились, но смогли выйти на тракт, что вёл прямиком к Снифу. Дорога казалась светлой галереей в старинном дворце. Стены древесного цвета, переходящего в тёмно-зелёный, окна, обрамлённые резными рамами из листвы, и прекрасные картины, посвящённые спокойному царству леса. Идти было одно удовольствие!
Вот только к вечеру небо медленно затянулось облаками, нависла почти непроглядная тьма. Вскоре между деревьями пронёсся неприятный холодный ветер, заставивший Молли закутаться в накидку, а меня – надеть мундир. Возле дороги стоял древний дуб с могучими корнями, впадина между которыми стали для нас укрытием. Вжавшись как можно глубже, мы сели совсем тесно друг к другу, с головой накрывшись одеялом и накидкой.
Вихри, что бушевали высоко над лесом, в какой-то момент разорвали в клочья облака, что закрывали луны, их свет на какое-то время залил лесную чащу. Я высунул голову и попытался осмотреть – совершенно бесполезное занятие, сэр. И только я собирался вернуться в «укрытие», как уши мои поймали жуткий вой. Как показалось, прозвучал он не более чем в полумили от нас. Я слышал, как воют собаки, потом пару раз доводилось слышать волчий вой, и не был тот звук похож ни на первое, ни на второе. Что твоя сирена портового буксира, но пробирает до костей и загоняет душу в пятки!
- Молли, ты это слышала? – спросил я, залезая рукой в сумку.
- О чём ты? – её голова тоже вынырнула из-под накидки.
- Как будто кто-то выл. Совсем недалеко…
- Волки?..
И в ту же секунду вой снова прорезал воздух, заглушая собой шум ветра, заставив Молли буквально впиться пальцами в мою руку.
- Пат, что это было?! – её начало трясти.
- Не имею ни малейшего понятия, - я достал один из револьверов и подпоясался его кобурой. – Но могу одно сказать точно – чем быстрее мы оттуда уберёмся, тем лучше.
- Но куда же мы пойдём?..
- Сниф должен быть рядом, - я попытался успокоить её.
- Пат, мне страшно, - на её глазах проступила влага.
- Всё, мы уже уходим отсюда, - я вытащил револьвер из кобуры. – Молли, всё будет хорошо.
Она кивнула и вжалась в накидку. Я взял её за руку и вывел на дорогу, шепнув, что «я буду рядом». Может, мне показалось, но её лицо стало спокойнее. Не дожидаясь особых приглашений, мы быстрым шагом двинулись по дороге.
Ветер, будто по особому злому умыслу, дул нам в лицо, не желая выпускать нас из западни. Деревья всё ближе и ближе подступали к дороге, сквозь кроны перестал проникать обнадёживающий лунный свет, «коридор» перед нами из галереи дворца превратился в галерею старого заброшенного собора. Если я назову атмосферу крайне пугающей, я ничего не скажу… А чего упоминать кусты и прочие заросли, которые начинали предательски шуршать, стоило оказаться рядом с ними! И этот проклятый вой, который, как казалось, звучал всё ближе и ближе!..
Молли крепче сжимала мою руку, я старался держать её ближе к себе, чувствуя на плечах груз серьёзной ответственности, в первую очередь, за её жизнь. Что будет со мной – меня мало волновало. Больше беспокоило то, как я поведу при непосредственном появлении опасности… Насколько быстрой будут мои мысли, моя рука и мои ноги…
Кусты примерно в десятке ярдов за нашими спинами громко затряслись, заставив Молли чуть ли не подпрыгнуть от испуга, а меня – поддаться кратковременному, но безумно сильному приступу дрожи. Ноги отказались слушаться. Мы замерли, устремив свой взгляд в сторону, откуда доносился нарастающий шум.
Дальше события стали развиваться удивительно стремительно.
Из кустов на дорогу выскочила большая туша, в которой, пару секунд спустя, мы оба узнали кабана. Кабан попытался пересечь дорогу и, видимо, скрыться в зарослях на другой стороне, но его планам не суждено было сбыться. В следующую же секунду на его спину обрушилась тварь, разбудившая у меня не самые приятные воспоминания. Я говорю о тех собакоподобных бестиях, сэр, с которыми столкнулся в битве у Тёмных Скал. Вот только наш «новых знакомец» выглядел… менее массивно, и в форме его конечностей угадывалось что-то пугающе напоминающее человеческие.
Тварь вонзила в кабана свои когти, отчего он громко завизжал. Несколько стремительных ударов выбили из него жизнь, оросив дорогу кровью. Тварь, вскинул голову, огласила лес победным воем, от чего Молли громко закричала, но, опомнившись, закрыла рот ладонью. Увы, этого было достаточно, чтобы тварь обратила на нас внимание. Рыча и скаля зубы, она угрожающе опустила голову и чуть подалась в нашу сторону. Я взвёл револьвер и прицелился… вернее, попытался это сделать, насколько позволяли трясущиеся руки.
- Молли, беги, - проговорил я, отпуская её руку.
- Что?.. – выдавила она из себя.
- Беги! – я довольно грубо развернул её и подтолкнул в плечо.
Уши поймали всхлип и удаляющиеся удары её каблучков по дороге. Тварь же, рыча ещё громче, сделала полшага в мою сторону, но далее не двигалась.
- Я не собираюсь тебя трогать… и не собираюсь лишать тебя добычи, - сказал я, делая пару шагов назад. Не знаю, чем я думал, когда попытался начать разговор, но мне тогда это показалось единственным разумным решением.
Тварь снова зарычала, но её поза стала, как мне показалось, менее угрожающей на вид – всего-то нужно было, приподнять голову. Когда я сделал ещё несколько шагов, она снова завыла, схватила одной лапой кабана (по сравнению с ней он казался не больше домашней свиньи) и одним прыжком скрылась в придорожных кустах. На то, чтобы перебороть шок, мне потребовалось некоторое время, наверно, не меньше минуты. Никогда ничего подобного не видел, сэр… И пожелал более никогда не видеть…
Опомнился я, во весь опор убегая от места встречи с представителями местной фауны. Вскоре впереди замаячил свет, как выяснилось, масляной лампы. Висела она около хлипких ворот, вделанных в не менее сомнительный забор высотой в десяток футов. Возле ворот я увидел Молли, она, вся в слезах, лупила по доскам и ругалась на чаксском, но реакции по ту стороны ограды не наблюдалось.
- ПАТ! – она буквально набросилась на меня, стоило мне оказаться рядом. Далее она снова заговорила на своём языке, так как ни единого прорывающегося сквозь рыдания слова я не понял.
Приобнимая её одной рукой, я выбил знатную ударную пьесу из ворот, поочерёдно кулаком и ботинком. Результата это не принесло, поэтому я пошёл на крайние меры – выстрелил в воздух. С той стороны донеслась ругань, тоже на чаксском.
- Эй ты! Если не впустишь, то, скорее всего, утром найдёшь два хладных трупа! – ответил я, подкрепляя свои слова ещё парой ударов ботинком.
В створке со скрипом открылось окошко, в котором появилось едва различимое лицо с усами. Окошко закрылось, но привратник открыл одну из створок.
- Да вы совсем спятили?! В такое время по лесу шляться! – набросился он на нас, когда ворота закрылись за нашими спинами.
- Спасибо, - буркнул я, убирая револьвер.
- Вы, разве, не в курсе, что Он снова шастает?! – не унимался привратник.
- Он?! – выдавила Молли.
- Вервольф, - напуская ужас, сообщил привратник. – Обе луны сейчас аккурат полные. Он тут ещё пару ночей будет шастать. Не хватало, чтобы он трупов после себя оставил!
- Оборотень? – я недоверчиво опустил брови. – Эта тварь – оборотень?..
- Чёрт его знает, - привратник дрогнул, а потом удивлённо посмотрел на меня. – Вы… его видели?..
Мы покивали.
- Матерь божья, - он приподнял козырёк кепи. – Не завидую я вам, ребята… Дальше по улице паб будет, на ночь он не закрывается. Дуйте-ка туда, лучше…
Поблагодарив его, мы двинулись по улице, но, сделав несколько шагов, Молли остановилась и, заливая мой мундир слезами, крепко обняла меня. Что она говорила, я снова не понял – чаксскому нас в школе не учили, увы, но я сообразил, что то были слова благодарности.
- Не за что, Молли, - я обнял её, несказанно радуясь тому, что, буквально, спас её.
Она подняла на меня залитое слезами, но улыбающееся лицо, и мы двинулись дальше. Паб нашёлся через пару кварталов. Внутри нас встретил толстый ленивый чёрный кот, распластавшийся между парой пустых пивных кружек. Наше появление заставило его, не открывая глаз, повернуть в сторону ночных гостей ухо.
- Не думаю, что это бармен, - попытался пошутить я.
После этих слов из-под стойки появилась мохнатая голова мужчины лет сорока. Судя по лицу, мы успешно вырвали его из сна.
- Ещё позже прийти не могли? – проворчал он.
- Мы пытались, - ответил я.
Он проворчал что-то ещё и швырнул на стойку ключ, сказав:
- Четвёртая. Наливать и кормить буду только утром. Доброй ночи, - и его голова исчезла под стойкой.
Переглянувшись и пожав плечами, мы поднялись на второй этаж и оказались в выделенном нам номере. Собственно, представлял он собой скромную комнату с одним окном, двумя кроватями у разных стен, парой стульев и одной тумбой у двери. На тумбе стояла масляная лампа, которую мы незамедлительно зажги. Я так отвык от них и почти привык к вездесущим свечам на юге…
- Надеюсь, нам есть, чем заплатить? – Молли осторожно переступила через порог и повесила на имеющиеся крючки накидку, затем любезно приняла мой мундир.
- У меня несколько фунтов было, они здесь, вроде, в ходу…
- Западногорские? Да, - она улыбнулась. – Может, и у меня что-нибудь найдётся.
- Тогда, славно, - я уселся на свою кровать.
Молли подошла ко мне, опираясь на мои колени, нагнулась и поцеловала меня в щёку.
- Я не знаю, как тебя отблагодарить, - прошептала она.
- Ладно тебе, - мне показалось, что я начал краснеть.
- Спокойной ночи, Патрик…
- Спокойной ночи… Молли…