Путевые заметки Патрика О'ши

- Спокойной ночи, - пробубнил я, протирая глаза. Передо мной тут же образовалась протянутая рука с ломтём хлеба. Поблагодарив Джона, я быстро умял завтрак и обильно запил его из фляги.

- И какого чёрта нас туда понесло? – Джон отряхнул ладони от крошек.

- В город? – решил уточнить я.

- Вообще, Пат, - Джон мрачно посмотрел по сторонам. – Ладно, не бери в голову…

Мы вышли на опушку и, преодолев полосу кустов, снова оказались на открытом пространстве.

- Если я правильно понимаю, нам в ту сторону, - Джон ткнул тростью в пустоту перед нами. – Пара дней, и мы будем у Белой Башни.

- Что за Башня?

- Ещё одно странное место. Сам всё увидишь, не буду вдаваться в объяснения.

Я кивнул, и мы двинулись прочь от леса, дальше во мглу.

Что мне показалось странным, идти под открытым небом было спокойнее, чем до посещения города. После встречи с, возможно, реальным риском для жизни, чувство того, что кто-то сверлит тебя взглядом из неведомого укрытия, стало восприниматься чем-то несерьёзным и незначительным, сэр.

Другим странным моментом показалось мне поведение Джона. Он стал чаще смотреть по сторонам, постоянно бубня что-то себе под нос. Мои попытки узнать, в чём дело, успешно провалились: он отвечал, что «полный порядок, Пат», и «не бери себе в голову, Пат». Как бы то ни было, мы шли вперёд, нас никто не пытался сожрать, остальное меня особо не волновало.

Если, конечно, не считать этой проклятой вечной темноты. Взять, например, утро. Да заберёт к себе Дьявол тех, кто придумал его в таком варианте! Хотелось солнца, хотелось просыпаться от того, что в глаза бьёт яркий свет, а вместо этого – проклятая тёмно-синяя пелена в небесах. Хотел бы я знать, кому и зачем понадобилось делать такое – с радостью бы пожал им руки и разукрасил бы лица этим…Гхм.

В тот день Джон был ещё более тихим, не реагируя даже на мои шутливые попытки начать разговор на тему выпивки и открытия где-нибудь посреди посещённого ранее города пивной. Это мне совершенно не нравилось, я понимал, что такая смена настроения ни к чему хорошему привести не может. Я снова настороженно смотрел по сторонам, на Джона, в том числе, и держал руки ближе к револьверам.

К восходу лун мы вышли к ещё одному лесу. Джон сообщил, что как раз на его границе и стоит та самая Башня, и бросил мне, чтобы я сходил за дровами. Да и всё, больше ничего он в тот вечер не сказал, завернувшись в пальто, стоило нам покончить с ужином. Ни разговора перед сном, ни пересказа пары баек – ничего. Решив, что утром Джон будет более разговорчивым, я зарылся под одеяло…

Вот только следующий день преподнёс мне малоприятный сюрприз: проснувшись, я не обнаружил у костра ни Джона, ни его трости, ни его вещей. Он будто испарился. Я протёр глаза, поискал по ближайшим кустам, но не нашёл ни единого его следа. Не сказал бы, что я запаниковал, но я не на шутку испугался: не имея проводника, я не знал, в какую сторону следовало теперь двигаться.

- Джон! – позвал я.

- Я отослала его, - за моей спиной раздался могильный голос.

Развернувшись, я достал револьвер и, увидев перед собой того же призрака, что и в городе, нажал на спуск. Пуля прошла насквозь через его живот и ударила в деревья за ним.

- Он был напуган, его побег был лишь вопросом времени, - продолжил призрак, не обращая внимания на выстрел. – Он в здравии, если тебя это волнует. Тебе же надлежит идти туда.

Призрак махнул рукой в направлении, параллельном кромке леса, и испарился в поднявшемся ветерке. С секунду простояв на месте, я вдавил комок, сменил стреляную гильзу на новый патрон и решил, что нет причин задерживаться на том месте дольше положенного. Быстро перекусив, я похватал вещи и двинулся туда, куда указал призрак: других вариантов, будем честными, у меня не было, сэр.

В темноте совершенно не получалось определять, сколько миль я прошагал: пять, десять, а то и все пятнадцать. Как бы то ни было, в тот момент, когда я был готов снова нырнуть под кроны в поисках ночлега, за новым поворотом стены леса на верхушке ближайшего холма я увидел её, Белую Башню. Массивное здание, кажется, из белоснежного камня, украшенное множеством ярусов колонн, арок, балкончиков, отдавало мягким серебристым светом. Вокруг же неё летали… скажем, «светлячки» дюйма по три размером, озаряющие воздух бледным зеленоватым светом.

Я простоял на опушке не меньше пяти минут, думая, идти или нет? С одной стороны, Башню упоминал Джон, как очередную точку нашего маршрута, с другой, видимо, на неё же и указывал призрак утром. Совершенно не удивился бы, наткнувшись на него за входной дверью. Сплюнув на траву, я решил, что остановиться рядом с Башней будет не самой плохой идеей. Вот только, подойдя ближе, я заметил во входном проёме знакомый силуэт, и уши уловили могильное:

- Сюда!

По телу прошла волна дрожи, рука потянулась к револьверу, я встал, как вкопанный.

- Сюда! – повторил призрак, призывно взмахнув рукой.

Вдавив очередной комок, я осторожно двинулся к Башне. Оказавшись на пороге, я заглянул за дверь. В центре большого зала, что занимал весь первый этаж, находилась затейливая широкая лестница, по обе стороны от которой лежали груды разбитой мебели и рваной ткани. Что было выше – не видел, не хотел знать, но слышал оттуда слабые шорохи.

- Мои братья и сёстры покинули эти земли в дни напасти, - разнеслось по этажам Башни.

На верхних ступенях появился призрак. Сцепив ладони перед собой, он начал медленно и бесшумно спускаться. Я хотел выскочить на улицу и наблюдать за призраком, выглядывая из-за дверного косяка, но ноги отказались меня слушать.

- «И пала ночь, и скрылось светило дневное, и иссяк дарующий жизнь поток с неба», - продекламировал призрак, сойдя с лестницы. – Ты уже слышал эти строки. Сказанное в них – отражение действия заклятья, что было наложено на эти земли. Тому, кто наложил его, неведомо было, какой силой оно обладает. От него пострадал и он сам. Его народ бежал из этих земель.

- Это… кто это был?

- Ты можешь встретить их на своём пути, - призрак встал совсем близко и внимательно посмотрел мне в глаза. – Мои братья и сёстры покинули эти земли в дни напасти. Их число было велико, но не все пожелали покидать родные леса и холмы. Они остались во тьме, скованные страхом и лишённые надежды. Конец их был предрешён. И не было зажжено ни одного погребального костра.

- Так вы об эльфах, что жили здесь? – в моей голове выстроился намёк на ясную картину произошедшего.

- Многие народы покидают некогда занимаемые места – это, как говорят в твоих краях, в норме вещей. Многие делают это не по своей воле, ибо решение за них принимают огонь и меч. Земля орошается кровью, земля принимает в свои объятия тела, что некогда были живыми. Плоть мертва, холодна, как камень, но мёртв ли дух, что был заключён в эту плоть? Мертва ли душа, что не познала пламени погребального костра?

- Видимо, нет? – проговорил я.

Призрак внезапно рванулся ко мне, схватив меня за плечи. Вместо образа девушки в платье, я увидел то страшное существо, что пыталось умертвить меня южнее Мартола: та же кожа, те же глаза, те же водоросли…

- Матерь Божья! – я попытался вырваться, но призрак слишком крепко держал меня.

- Для них последним пристанищем стали холодные воды, в которые были сброшены их тела теми, кто пришёл занять их место, - громом ворвалось в мои уши. – Их смерть была ужасной, искалеченные души преисполнились жаждой мести, низвергая возмездие на головы каждого, кто просто окажется рядом, виновен он или нет. Они заставляют их разделить ту же участь.

Неожиданно хватка призрака стала слабее и, что удивительно, мягче. Та страшного вида тварь сменилась симпатичной эльфийкой с милой чёлочкой в светло-зелёном платье.

- Для них всё обернулось сном и забвением, - её голос звучал, подобно песне. – Последние смотрители оставленных святилищ – конец их был тихим и мирным, но и они не познали обжигающего жара погребального костра. Многие считают встречу с ними добрым знаком.

Призрак отпустил меня, передо мной был тот же образ, что и в городе. Отступив на пару шагов, он заговорил снова:

- Обстоятельства разнятся от случая к случаю, но причина всегда одна…

Призрак вскинул обе руки вверх, и башня буквально содрогнулась от хора голосов:

- Наши тела слишком тяжелы, чтобы их несла земля, но достаточно легки, чтобы их прах унесло ветром.

Мне показалось, что той фразой меня припечатает к полу, но, благо, этого не произошло, чего нельзя было сказать о призраке. Он рухнул на колени и из последних сил попытался приподняться на руках. Когда он повернул ко мне своё лицо, на нём я увидел выражение страха и страшной боли.

- Мне страшно… холодно, - сорвалось с дрожащих губ, прежде чем поднявшийся сквозняк развеял призрака.