Страница 68 из 148
- Насколько же он глубок? Кинем факел? – предложил Гаузен, еле удерживаясь от того, чтобы сунуть голову и крикнуть «Ленон, я иду!».
- Он у нас один, - покачала головой Лин. – И камень тоже побереги. Будем праздновать – вот тогда и пошумим.
Изрядно поспорив, звание колодезного пионера досталось Гаузену, как он того и хотел. Как самого тяжелого среди команды девушки могли удержать его только вдвоем. Он предложил скинуть веревку и слезть в одиночку, но в итоге его обвязали за пояс и медленно начали опускать вниз.
Держа факел в одной руке, велит упирался ногами в каменные выступы, чтобы хоть как-то облегчить девушкам погружение. Но спуск все равно нельзя было назвать гладким. Опустившись на несколько человеческих ростов, он едва не подвернул ногу. Носком сапога Гаузен случайно выковырнул камень, и тот со свистом ухнул в темноту.
- Все в порядке! – крикнул наверх юноша.
Тут он увидел, что из дыры от вырвавшегося камня появилась уродливая голова. Впрочем, это было сложно назвать лицом или даже мордой. Огромные глаза и маленькие жвала принадлежали насекомому-переростку. Оно отдаленно походило на комара без крыльев. Но еще больше - на миниатюрную, длиной с небольшую гадюку, карикатуру на чудовище, уволокшее Ленона.
Издав пронзительный писк, оно пыталось ударить Гаузена в лицо своим длинным хвостом. Но не до конца сформировавшиеся конечности подвели личинку, и она свалилась вниз.
- Гаузен! Что там у тебя? – громко осведомилась Лин.
- Всего лишь букашка! Точнее сказать, букашища!
- Гаузен, держись! – ободряюще прикрикнула Салочка.
- А я по-другому и не собирался! – съехидничал юноша и навострил саблю, не ожидая скорого конца своим неприятностям. - Опускайте дальше!
Но вскоре его вновь оглушил пронзительный писк. Ему на спину вскарабкалась еще одна тварь и норовила залезть в ухо длинным жалом.
- Отлепись уже! - оттолкнулся Гаузен обеими ногами от свода колодца и ударился о соседнюю стену. Столкновение, казалось, сотрясло все кости в теле – но оно того стоило. Приплющенное тельце твари, свернувшись, исчезло в темноте.
- Хорош фортеля выкручивать! – крикнула Лин. – Мы и так уже тебя еле держим!
- Не расслабляйтесь, если я вам хоть сколько-то дорог! У меня у самого мурашки размером с кошку по коже бегают!
Чем глубже опускался Гаузен, тем кучнее становились его противники. Их младенческая безоружность давала ему преимущество, но их многочисленность, а также неудобное для фехтования положение существенно затрудняли Гаузену жизнь. Он уже подумал, а не закричать ли, чтобы его поднимали?
Но у девушек могло не хватить сил, и тогда бы он точно рухнул на дно колодца.
Стряхнув пару «жужелиц», юноша запрокинул голову и увидел, что вверх по веревке ползет еще одна. Вдруг, тварь остановилась и задумчиво начала пробовать своими жвалами грубые волокна. Хотя челюсти букашек уступали их жалам, Гаузен не горел желанием жертвовать канатом, чтобы оценить их кусачесть.
- Эй, гадина ползучая! Пожуй у меня знаешь что? – помахал юноша саблей.
- Что ты себе позволяешь?! – недовольно откликнулась Лин.
- Это я не тебе, - успокоил Гаузен. - Эта букашка точит веревку! Видите ее? Она к вам ближе, а у меня нет особого желания ползти обратно!
- Ну и противная же она! – услышал голос Салочки юноша.
- Салочка, ты могла бы подстрелить ее? – предложил Гаузен. – Но так, чтобы стрела летела не вниз, а под углом, и, ударившись, отскочила от стенок колодца, а не застряла у меня где-нибудь.
- Гаузен, ты в своем уме? – гневно возразила Лин. – Стрелы по спирали не летают.
- Ну, тогда киньте камень - он не так опасен! – предложил юноша, внутренне готовясь увернуться.
Пара громких стуков - и булыжник одной из девушек наконец-то прибил назойливую тварь. К несчастью, Гаузен, следя за личинкой, совсем позабыл о прочих опасностях, и его плечо, встретившись с тяжелым снарядом, обиженно заныло.
- Проклятье! – выругался Гаузен.
- Тебя не сильно пристукнуло? Не по голове? – извинилась Салочка.
- По плечу! – сердито пожаловался юноша.
- Хорошо! – присоединился голос Лин.
- Чего хорошего? – язвительно поинтересовался Гаузен. – То, что если бы по голове – то она у меня все равно пустая, и раскололась бы, как глиняный жбан?
- Гаузен! – донеслось сверху после молчания. – Что бы у тебя в голове не творилось – следи за собой. Нам тебя уже совсем не видно.