Страница 124 из 148
Тогда в Альдории заправляла темная колдунья Танага. До нее дошли некоторые отрывки песен весьма вольнодумного содержания, приписываемые Демиану, и она велела схватить циркачей. Но когда их привели, все оказалось не так страшно. Колдунья вовсе не хотела, чтобы бродячий цирк прекратил свои гастроли. Наоборот, она всячески поощряла их. Но в программу вносилось существенное изменение. Теперь все выступления должны были строиться вокруг одного сюжета. К цирку добавился новый участник – разбойник Эдж, который еще недавно собирал банды по всей Альдории и призывал к мятежу. Мало того, Эдж предательски убил прошлого правителя Альдории – лорда Бэквардса. Но, в конце концов, вероломного разбойника удалось схватить. Чтобы никто не вздумал подражать ему, мало было казнить его – его надо было разоблачить.
Плотный график вынуждал балаган передвигаться по ночам. Эджа, как дикого зверя, посадили в клетку на колесах, и пели песни про его злодеяния и подлую натуру. А в конце показывали это на деле. Кто-то в толпе, из тех, кто поближе к клетке, начинал причитать о пропавших деньгах.
И тут, к изумлению публики, один из шутов вытаскивал кошелек из устилавшей клетку соломы и объявлял, что именно Эдж выкрал его. Что свидетельствовало, что он обычный вор и желает народу Альдории только зла. Это срабатывало безотказно, особенно на деревенских жителях, и ни у кого не оставалось сомнений в коварстве разбойника.
В этом нехитром трюке следовало винить не пленника, а местного балаганного воришку. Он пользовался невнимательностью зевак и делал свое черное дело, крадя чужое и подставляя невиновного. В балагане воришку недолюбливали, и маломальские пропажи валили на него.
Коварного разбойника тоже не любили. Впрочем, с ним почти не разговаривали по другой причине. Участникам цирка это запрещалось, чтобы избежать тлетворного влияния бунтовщика.
- Ясно дело – корова полетела, - кивнул Гаузен. – А что дальше-то?
- К сожалению, в эту тайну меня еще не посвятили, - покачала головой девушка.
- Эй, вы! Передышка-отдыхом, а кто прибираться и репетировать будет? Последние выступления – самые важные! А вы уже один раз чуть их не сорвали! – окликнул их сердитый, но не враждебный голос. Они обернулись и увидели девушку, которая колдовством пыталась отпугнуть кворций.
- Это нам? – переспросил Гаузен.
- Тебе, шут! Воришку и флейтистку тоже касается! А меня зовут Мира – но если вы позабыли мое имя – то для вас я просто «госпожа» или «повелительница», – хмыкнула ведьмочка и ушла в свой шатер.
Решив не спорить, они вернулись к балагану. Первым делом Гаузен, под предлогом того, что его костюм порвался в битве, выпросил у Демиана нормальную одежду. Переодевшись, он вышел из шатра, но тут его схватил за руку какой-то циркач в похожем, как до этого у Гаузена, нелепом лоскутном одеянии и поволок за дерево.
- Злыдень! Я так рад! А-то я испугался, что тебя утащили эти стервы крылатые и теперь терзают в своем гнездовье, - тонким голоском поведал раскрашенный фигляр.
- Сам ты злыдень! – огрызнулся Гаузен и вырвал руку.
- Нет, я Гнус! Мы же все распределили! Забыл что ли? - обиженно надул накрашенные губы шут. – У нас дуэт – Гнус и Злыдень. Гадкие и коварные неумехи на службе у разбойника Эджа. А родинка у тебя на щеке куда подевалась? – не отставал Гнус.
– А это у меня ее кворции в драке откусили, - бессознательно закрыл щеку Гаузен.
- Вроде бы на другой была, - с сомнением протянул шут.
- Теперь уже какая разница? – нетерпеливо перебил Гаузен.
- Но я привык! – продолжал ныть циркач.
- Привыкай отвыкать! – резко заявил велит, но шут буквально не давал ему прохода.
- Чем ты с ними занимался? Ты же обещал, что будешь заниматься только со мной! – вспомнил про девушек циркач. - И почему ты форму снял? Ты так хорошо в ней смотрелся!
- Если тебе дороги твои глаза – то смотри отныне в другую сторону! – презрительно сплюнул Гаузен. - И вообще, держи свое волосатое рыло подальше от меня!
- Я так не могу! Мы уже давно вместе выступаем! Ты мой единственный партнер! – вцепился за рубашку юноши Гнус.
- Я тебе покажу партнер! – рассвирепел Гаузен и залепил по размалеванному носу. А потом еще и подопнул, чтобы тот не вздумал увязаться следом.
- Гаузен! – подбежала Лин. - Ты что творишь?
- Теперь я акробат! - гордо объявил юноша. - Я всем вам устрою танец с саблями!
- Завязывай уже со своим… акребячеством! Мы же договорились, что будем вести себя как можно естественней! – злобным шепотом напомнила ему командир отряда.