Страница 122 из 148
Петя Тыковкин к нам пришел,
Делясь мудростью и грошом,
Даря бедным кров и хлебец,
Показав церкви образец.
Петя Тыковкин очернен,
Ведь для власти опасен он.
Но не выгорел компромат.
Петя всем сказал "Для любви и дружбы нет преград".
Петя был чересчур хорош.
К деревяшке прибит был всё ж.
Улыбаясь в глазах толпы,
Вися там, он был как я, и конечно таким, как ты!
Но он нажил множество врагов
Среди тех, кто нас закабалить готов.
Ура же Пете-Тыкве!
Молитесь вместе за него!
XTC «Peter Pumpkinhead»
- Матушка моя гусыня, да сколько же это может продолжаться? – недовольно поднялся Гаузен с травы и отряхнулся. – В какую зону Книзании нас опять закинуло?
- Вообще-то это больше похоже на Альдорию, - осторожно поделилась Лин. Гаузен посмотрел на девушек. Их прически и одежда изменились до неузнаваемости!
- Что случилось с моими прелестными волосами? Они такие грязные и… короткие, – растерянно пожаловалась Салочка.
- Извини, Салочка, но ты одета, как мужик, - потрясенно вымолвил Гаузен, глядя на ее грубые штаны и холщовую рубашку, мешковатую настолько, что, казалось, под ней можно было спрятать целый сервиз.
- А ты, наоборот, чересчур цветисто, - заметила девушка, и, отбросив разочарование, от смеха зажала рот кулачком. Гаузен посмотрел на себя – одежда была настолько яркая, блестящая и разноцветная, что могла принадлежать либо шуту, либо придворному. Вот только благородным аристократам разрешалось носить клинок, а сабля Гаузена исчезла. Впрочем, как и оружие остальной компании.
– Чего смеешься? У человека горе, а она смеется! – сердито пожаловался на Салочку велит.
Друзья оглянулись. Вдали сквозь деревья пробивался свет. Они подошли ближе и услышали неясные крики, где человеческое отчаяние смешалось с демоническими визгами.
- Неужели, мы ринемся помогать? – неуверенно предположил Гаузен.
- Ты знаешь другой способ проверить? – перебила Лин.
Они выбежали на опушку, где наткнулись на застрявший обоз.
Но его участники не обратили на друзей внимания, так как изо всех сил отбивались от огромных крылатых тварей. Головой и очертаниями торса они походили на людей, но неестественно скрюченные конечности, здоровенные когти на ногах и, что выделялось больше всего, крылья вместо рук выдавали в них хищных птиц.
- Кворции! – воскликнула Лин.
– Разве они не вымерли? – не поверил Гаузен.
- Они не вымерли, а переселились! – уточнила Лин.
Один из вагонов обоза был клеткой на колесах, но вместо зверья там метался заросший и неопрятный человек. Кворции уже скребли прутья когтями, пытаясь вытащить пленника. Неподалеку от летающих тварей безуспешно отбивалась толстая женщина.
- Вам меня не уволочь, курицы вы недощипанные! – кричала она и размахивала табуретом, достаточно тяжелым, чтобы выдержать ее немалый вес. – Отбросьте страх и защищайте Эджа! Если вернемся в столицу без него – будем покойниками в любом случае!
- Освободите меня, дайте оружие – и я перебью этих тварей! – потребовал узник, но всем было не до переговоров с ним.
Другая женщина, моложе и стройней, не спешила лезть в гущу сражения и пачкать свое белое платье, а предпочитала издали стрелять молниями с кончиков ногтей.
Среди прочих защитников обоза Гаузен увидал подозрительно знакомого мужчину. Отсутствие бороды и балахона не обмануло его – это был Демиан.
- Салочка, залезай вниз! – подбежала к разломанной повозке Лин и подобрала оглоблю. Она была тяжеловата, но девушка, приноровившись, сумела хорошенько приложить неосмотрительную кворцию по лбу. Истошно визжа и крутясь, тварь упала на землю, и командир несколькими ударами оборвала ее судорожные корчи.
Гаузен пробежался глазами по разгромленной поляне, выбирая себе оружие по душе.
- Не сражаться же мне бубном, лукошком, бутылкой… Грибом, в конце концов! – громко пожаловался юноша и решил пошарить по карманам. Он нащупал что-то мягкое, дернул, и, будто в неудачном фокусе, увидел, что это не платок, а куча флажков на длинной веревке. Он тянул ее, а она никак не кончалась, а лишь натягивалась на поясе. В голове Гаузена созрел дерзкий план. Он скрутил петлю и закинул ее на кворцию помускулистей. Но заделаться в летучего наездника ему было не суждено. Веревка хлестнула хищную самку по плечам, помяла крылья, ободрав несколько перьев, и сомкнулась на поясе. Гаузен попытался притянуть ее к земле и поискал глазами Лин, чтобы она приложила летучую тварь тяжелым посохом. Но «птичке» захотелось покатать Гаузена на своих условиях.