Другая сторона золота

— Да в школе постоянно ходят слухи! Ты просто послушай их! — произнесла взволнованно и одновременно восторженно сестра Ника Амелия.

— Хватит уже этот бред нести, Эм. — простонал Ник с раздражением.

Я сидела с Мишель на парковке, а рядом с нами находилась моя бывшая компания. Они были не с нами, а просто рядом. И с удовольствием делали вид, что не замечают меня. Мне хотелось посмотреть на новую девушку Джастина, но за все время я так ни разу и не увидела ее.

На радио началась песня «Holdin’ On». Я вспомнила еще совсем свежее воспоминание и улыбнулась, вспоминая, как сильно в меня вцепился Маршалл. Он хотел этого. А потом опять у него что-то щелкнуло.

— Ты веришь в то, что говорят здесь о Маршалле? Что это он стоит за всеми этими исчезновениями людей…? — Задала я вопрос Мишель, потому что ее мнение на данный момент единственное, которое я готова слушать.

— Я бы сказала, что это все очередные страшилки для детей… Но дыма без огня не бывает. Он темнит.

— По поводу чего?

— Даже по поводу тебя. Я видела вас — он влюблен в тебя по уши, но все равно оттолкнул.

Мишель права. Я сама видела его желание. Он борется с собой. И я не могу ему помочь, иначе разобью себе сердце его отталкиваниями. Хватило одного раза, а моя до этого абсолютно нерушимая уверенность уже дала сбой.

— А знаешь, я ведь упрямая. Пойду воспользуюсь этим.

Я встала, полная решимости, в каком-то смысле, отомстить ему. Показать, от чего он на самом деле отказался.

— Ну удачи тебе, сестренка. — Мишель подняла бутылку пива, произнеся тост.

— Дай мне чуть-чуть. — Я выхватила пиво до того, как Мишель начала протестовать, сделала парочку глотков и вернула бутылку в ее руки.

Я прошла в коридор по направлению к актовому залу и не заметила, как врезалась в человека. Коридор был достаточно темным, а глаза не успели адаптироваться.

— Ой, прошу прощения.

— Да все хорошо. — Произнес знакомый мужской голос, который сразу же затащил меня в круговорот вины и сожаления. Джастин. Я пару раз проморгалась, чтобы лучше рассмотреть его, потому что он не собирался уходить, а это может значить только одно.

— Как ты? — Спросила первое, что пришло на ум, чтобы тишина так сильно не действовала.

— Тебе действительно интересно? Или интереснее найти Маршалла, за которым ты бегаешь уже всю вечеринку?

Его голос то и дело срывался, сбивался на хрип. Ему больно.

— Джастин, мне очень жаль, что у нас так вышло. — Я готова была закричать и расплакаться одновременно от того, что мне было безумно грустно. Он оставался важным человеком в моей жизни, но я понимаю, что он вполне может меня не простить.

— Тебе жаль? Жаль, что изменяла мне, когда мы были вместе, или жаль, что я узнал об этом слишком рано?

Я замолчала. Я слышала, что это Маршалл рассказал правду о нас, но совсем не знаю подробностей.

— Мне жаль… — Прошептала я, сглатывая всхлип. По крайней мере в этой темноте он не увидит моих слез.

— Так ответь мне, было ли тебе жаль, когда ты целовалась с ним в клубе? — Его голос не сорвался на крик, но теперь он поражал меня своей хрипотой и отчаянием. — А на той проклятой вечеринке в лесу? Было ли тебе жаль, когда ты раздвигала перед ним свои великолепные ножки, пока мы еще были вместе? — Теперь в его голосе появились истеричные нотки. — По слухам, ты каждый день с того самого первого дня отдаешь себя ему. Так жаль ли тебе, когда ты это делаешь, зная, что уничтожила мое сердце, еще когда решила признаться в этом? А?

— Мне жаль, Джастин… — прошептала я, стараясь не издавать лишних звуков. Теперь помимо жалости на меня накатывался и гнев от того, что он пытался сделать.

— Жаль ли тебе было тогда и сейчас, когда ты оказываешься в его постели? А? Ответь мне! — Заорал он и что есть сил ударил в школьный шкафчик кулаком. — Я хочу знать правду, Сейдж! — Продолжил кричать он.

Стены в коридоре значительно уменьшились, а давление поднялось. Я должна найти в себе силы, чтобы ответить на его единственный вопрос, если он и правда хочет слышать ответ. Но, боюсь, он ему не понравится.

— Нет…

Он замер и уставился на меня. На его лице теперь отразилась вся боль и отчаяние.

— В эти моменты, самые счастливые моменты в моей жизни, я думала только о нем. И о том, что не жалею, что выбрала его. Я не жалею ни о чем, кроме того, что мне жаль, что ты до сих пор чувствуешь боль.

Он отшатнулся, еле удерживаясь на ногах. Я жестоко поступаю с ним, но я устала чувствовать вину, скорбь, сожаление и тупую боль.

— Знаешь, Сейдж. Мне сегодня Дженни дала маленькую надежду. Она рассказала совершенно бредовую историю о том, что ты не помнишь ничего, что произошло за последние пять месяцев. — Теперь силы покинули его, и он сполз по стене на пол. — И я поверил ей. Я захотел ей поверить, потому последние пять месяцев была не ты. Не та ты, которую я всегда знал.

Эмоционально я ощутила себя полностью опустошенной. Я смотрела на страдающего человека, некогда любимого, и не чувствовала больше ничего. Он высосал из меня последние остатки вины. На ум пришли слова Мишель: «Он не давал тебе и половины тех эмоций, что дает Маршалл». Я хочу жить, не стыдясь своих эмоций и чувств. Я хочу поставить жирную точку, даже если у меня не сложится с Маршаллом. Я больше не боюсь остаться у разбитого корыта, потому что теперь «разбитым корытом» для меня являются отношения с Джастином.

Я развернулась, чтобы уйти, но Джастин, спустя долгое время тишины, продолжил хрипеть сорвавшимся голосом:

— Еще Дженни мне сказала, что ты не спала с Маршаллом. — Он смотрел на меня, не скрывая своей боли. Он ждет ответ?

— Теперь это не имеет значения. — Тихо произнесла я, снова разворачиваясь в противоположную сторону. — Потому что я все равно ставлю между нами точку.

— Нет. Имеет. — Прохрипел он, когда я уже была на половине пути к дверям актового зала. Но остановилась, чтобы дослушать конец. Любопытство во мне взяло верх еще при рождении.

— Только я уже знаю ответ.

— Пусть это навсегда останется твоим предположением.

Я потянулась к ручке двери, но снова услышала его голос:

— Ты и не представляешь, насколько жестокой ты стала после него. И это только начало. Когда ты узнаешь все его тайны, будет уже слишком поздно, чтобы спасти тебя.

А, может быть, я не хочу, чтобы меня спасали?

Наконец, я зашла в зал, полный народу. Чувство облегчения подарило мне долгожданную свободу. Я стерла остатки туши на щеках и заметила направляющуюся в мою сторону Дженни.

— Джен, нам же нельзя…

Несмотря на мою озабоченность, она все равно схватила меня за руку. Выглядела она весьма встревоженной.

— Я должна тебе кое-что рассказать про Маршалла. Это важно. Ты должна знать, кто он.

— Что? — Вырвала руку из ее цепкой хватки. — Я не хочу выслушивать очередные слухи о нем.