Страница 23 из 36
Нет. В тот момент, когда разбойник-коротышка упал на тюфяк, проваливаясь в сон, Кес, оставшийся этим вечером вовсе без полноценного ужина, терпеливо дожидался темноты, засев в раскидистых кустах за домом мельника.
В ветхой «тюрьме», когда Фрактал, сложив руки на груди, гордо удалился, Кес подошел к Тео поближе.
— Думаешь, сойдешь за дурачка — простят? — усмехнулся полуорк.
Бард глянул куда-то сквозь него, не меняя блаженно-вдохновенного выражения на лице.
— Слушай, Тигизмунд, — Кес тяжело вздохнул, — дело, конечно, твое, но лично я на это не куплюсь. Давай-ка выкладывай, что стряслось там у тебя с Алисией.
— Ничего не стряслось, — бард стоял на своем. — Я не видел ее… Просто гулял.
Однако что-то случилось с лицом белокурого юноши: оно начало терять свою «блаженность», и, ничем уже не скрываемый, отчетливо проступил цепкий, настороженный взгляд. «Ай да Кес, — удовлетворенно подумал полуорк, — ай да молодец!»
— Тигизмунд, — пройдясь по комнате, Кес бесцеремонно плюхнулся рядом с Тео. — Врать ты не умеешь. Глазки бегают, ручки беспокойные… Почему ты этого вориш… кхе, коротышку обвел вокруг пальца, мне непонятно, ему вроде как полагается быть наблюдательным и все такое. Но ты ему приглянулся чем-то. А вот я вижу, что ты врешь.
Не глядя на полуорка, бард медленно провел рукой по волосам. Настороженность во взгляде смешалась с задумчивостью, и даже Кес, не очень-то блещущий умом, понимал, что барда разрывают сомнения. Он наверняка мог рассказать что-то интересное, но не решался… А еще, как ни странно, Кес не наблюдал почти ни капли страха — и поэтому начал убеждаться, что к пропаже Алисии бард отношения не имеет.
— Мы искатели приключений, — медленно проговорил Кес после некоторого молчания. — Может, эта деревушка хоть немного раскошелится, если мы найдем девчонку. И если ты ни при чем — спасем заодно твою шкуру. Но я ничем не помогу, если ты мне не расскажешь…
Теомунд пожевал губу.
— Ладно, — решился он наконец. — Я… Я правда ничего не знаю о пропаже Алисии. Я не был на пруду сегодня утром. Но… Но… Нет, я не могу вам сказать.. — он замотал головой. — Все, что я могу сказать — я невиновен. Я не был на пруду, я не видел девушку, я не раскидывал шарики и платок.
— Экий прыткий, — хмыкнул полуорк. — Любой так может. А ну давай, выкладывай, где ж ты был тогда?
Тео упорно молчал. Посидев так еще несколько минут, Кес притворно вздохнул и поднялся.
— Ну, не хочешь говорить — как хочешь, — с этими словами он направился к двери. — Думал тебе помочь, а ты…
— Стойте, — срывающимся голосом вымолвил Тео, когда Кес уже потянулся к двери. — Я… Был в доме мельника. У его… его жены.
…И вот теперь Кес, преисполненный желания восстановить справедливость, ждал, пока пройдет достаточно времени и мельник с женой покрепче уснут. Нужно было убедиться, что бард не навешал ему на уши лапши, а подтвердить слова музыканта могла лишь неверная супруга. Он хотел поговорить с женщиной наедине, но как это сделать, не возбуждая подозрений, не имел ни малейшего понятия, и потому решил, что разбудить ее, пока муж задорно храпит, будет хорошей идеей.
Притаившись в кустах возле неказистого домишка, Кес бездумно поднимал с земли мелкие камушки и мял в пальцах. Темнело быстро, но недостаточно — у него уже затекли все конечности, а в животе, в котором не так давно исчезли последние запасы еды из дорожного рюкзака, начинало тихонько урчать. Время от времени полуорк начинал тихонько похрапывать, уткнувшись подбородком в грудь, но быстро просыпался с ощущением тревоги, в полудреме осознавая, что под ним просто сырая земля, а не постель, не спальник и даже не охапка соломы.
Вполне понятно, что Кес не любил — да и не умел — предаваться философским размышлениям, так что занять себя мог разве что воспоминаниями. Он начал прокручивать в голове события последних месяцев. Совсем недавно его жизнь буквально разделилась на две половины: в первой он был обычным полуорком, живущим в дружной общине сородичей, во второй же, потерявший все, что было ему дорого, он странствовал по свету в гордом одиночестве, пока не повстречал Дейдстера. Челюсть с выпирающими клыками слегка ухмыльнулась, когда Кес вспомнил, как принял полуэльфа за странствующего торговца дурман-травой…
Кес принадлежал к старому, уважаемому орочьему клану Когтя. Соклановцы довольно миролюбиво относились к таким полукровкам, как он («Лишь бы не полуэльф», говаривал шаман), но, конечно же, стать вождем полуорку никто бы не позволил — да он и не стремился. Когда его близкий приятель Джакко возглавил клан, Кес искренне за него радовался. Но радость была недолгой.
Джакко припомнил старые обиды — вспомнил, как с десяток лет назад большая часть клана была истреблена жителями Дувика. Просто так, ни за что — потому что одни были людьми, а другие орками. Кес был ребенком, когда это случилось, и мало что помнил — знал, конечно, что немало сородичей погибло, но всегда понимал, что это неотъемлемая часть межрасовых отношений. Просто так устроен мир: есть люди, есть орки, есть эльфы и другие, и кто-то обязательно кого-то ненавидит. Но Джакко жаждал мести, причем он не желал просто развязать войну и перебить людей — о нет. Он днями и ночами молился Груумшу, посвятил всего себя одноглазому божеству — и божество сжалилось, наделив его темной силой. К сожалению, совершенно обезумевший вождь, прежде чем заразить чумой ненавистный человеческий город, решил испытать ее на своем же клане — и от клана Когтя не осталось почти ничего.