Страница 91 из 170
- Зачем вы это сейчас говорите? Зачем пришли рассказывать? Думаете, я сейчас махну рукой и прощу? Что вы так душу себе облегчите? - она сбавила оборот, но посмотрела на Софию.
- Сейчас по всем канонам я должна встать, отдать честь и сказать, что готова на все ради спокойствия города? София, а вы... - она осеклась, пропуская слезу. - У вас есть дети? - Алиса дала секунду на раздумье и глянула на Мартина мельком. - А у меня не будет. Скорее всего, уже никогда. Врачи сказали, что те удары скорее всего не просто убили ребенка. Или вы ломали себе ногу? Сами, пытаясь разорвать цепь? И спасибо, Ник, что попросили его быть осторожнее, - она импровизированно поклонилась. - Он бил меня куда меньше. А то, что шипами, так ничего - заживет. Он же избивал не как Мастер. Слава Богу, не об стол, слава Богу не стояла на коленях еще и при нем, что не грозил изнасиловать до смерти!
Она резко положила букет на кровать рядом с собой, а сама резко встала, обошла кровать и подошла к окну. В походке чувствовалось, что шаги даются нелегко, что от этого напрягается все тело.
- Ладно я... Я жива. На том спасибо, но... Моя мама чуть не умерла. У нее был приступ! Отец чуть не взялся за оружие, сам чуть не сошел с ума! Зачем так все усложнять? Вы могли просто сразу стравить меня Мастеру и начинить бомбой. Поставили бы меня перед выбором, и я бы подорвалась вместе с ним! Или первое похищение было тренировкой? - она засмеялась и повернулась к трем людям, которые решили за нее и расписали чужие судьбы.
- Мастера поймали. Дело закрыли. Вы все рассказали и облегчили душу. А мне? Мне что теперь делать? Я лишилась здоровья, семьи, учебы, работы... Я всего лишилась! Мне остается только оставить лепешку на асфальте и радоваться, что помогла нашим защитникам - родным правоохранительным органам.
Окно было открыто, так как было жутко душно, и аромат цветов уже донимал. Алиса стояла спиной к открытому окну, облокотившись на подоконник. Не ведая, она бы сейчас могла бы свершить сказанное.
- И если так случится, то прошу, хоть тогда дрогните своей черствой душой! - она огрызнулась, сжав пальчиками край подоконника. - Я думала, что все это реально. Все.. - она запнулась. - До последнего. А это было враньем. Только бы закрыть дело и покончить с волокитой. Все эти два с половиной месяца были чертовой фальшивкой! В каждом слове и в каждой эмоции! Только... Только боль…
- Не все было ложью, Алиса, - внезапно подал голос Мартин, который все это время молчал. Всем троим было не просто стыдно. Они поступили подло и гнусно по отношению к девушке. Но никто не хотел, никто не думал, что все вот так обернется. Алиса не просто обозлилась на них. Она люто возненавидела этих троих. Софи не пыталась оправдаться, как и Ник.
- Оставьте нас наедине пожалуйста, - учтиво попросил Мартин. - Я хочу поговорить с ней с глазу на глаз.
В палате повисла гробовая тишина. Мартин долго собирался с мыслями, чтобы объяснить все как есть.
- Ник не должен был говорить тебе все это, - начал он неуверенно. Поставив стул к кровати, мужчина сел. – Саймон с самого начала обрек себя и тебя на такие страдания. Он сказал, что он готов понести наказание. И не важно, каким оно будет. Пусть хоть тюрьма, пусть хоть пожизненное заключение. Ему нет прощения за все, что он причинил тебе.
Он должен был остаться в психбольнице или же вовсе... покончить жизнь самоубийством. От него отказался мир. И если мир узнал бы о том, что ему пришлось сделать за те девять месяцев заточения, то потребовал бы публичную смертную казнь.
Ему было тогда семнадцать. Почти отличник и занимался баскетболом. Были друзья и даже девушка. А еще младшая сестра. По окончанию школы, Саймон собирался поступить в Сеульский университет и даже сдал вступительные экзамены.
Но учиться там ему было не суждено.
tсамом деле… Тогда было не шесть жертв, а восемь. Парня похитили, когда он стал свидетелем похищения собственной матери. Саймон смотрел на то, как истязают других. Мастер показывал ему видео со скрытой камеры, установленные у него дома и в доме девушки. Как оказалось, мать стала нимфоманкой и постоянно водила своих клиентов в летний дом. И девушка изменяла ему с его лучшим другом. Во время заточения, мать окончательно съехала. Мастер насиловал ее каждый день, а Саймон слушал. А потом... его принудительно заставили изнасиловать собственную мать. Тогда он ее и задушил. С девушкой было еще хуже. Это нельзя описать словами. – Мартин нервно провел правой рукой по волосам, продолжая сидеть на стуле.
Этот приторно-сладкий запах цветов, витающий в воздухе, принял вес. Неимоверно тяжелый, который слоями оседал в легких, от которого становилось тяжелее дышать. Алиса молча смотрела на Мартина, не стирая с лица сотую дорожку от слез, которые срывались с обрыва и падали на пол.
«Зачем вы говорите мне это? Я и так знаю, что ему пришлось пережить. Многое из первых уст, но это… Это не меняет ничего. Это же не меняет, правильно?»
- Я... рассказываю это не потому, чтобы ты простила или поняла его. Ему не понять ценность семьи, потому что ее нет. Он вот уже как десять лет не спит, как нормальные люди. Он не может спать даже на диване, вечно пребывает в полудреме сидя за столом или же сидя в углу комнаты. Ест только раз в день. Играет на скрипке, чтобы не пялиться в одну точку в пустой комнате. Когда он узнал, что из-за него ты потеряла ребенка... то очень сильно страдал. И сейчас он издевается над собой, чтобы не забывать о том, что совершил. Я знаю, ты бы хотела услышать извинения из его уст. Но... то, что он стал таким... полностью моя вина. И я... - Мартин встал со стула. Встал так, чтобы Алиса видела его. Она дрожала и наблюдала за тем, как мужчина движется. Она хотела только крикнуть, чтобы он не подходил, как вдруг он опустился на колени перед ней. Алиса смотрела. Она бы никогда не позволила кому-то встать перед собой на колени, но сейчас просто сил не было что-то сказать.