Страница 13 из 170
- Не будешь есть и пить все то, что я даю тебе, - прошептал он. – То на твоем лице появятся еще два синяка. А если будешь продолжать упрямиться, то выпорю тебя, как ребенка, поняла? – он встал, оставив девушку дрожать на полу. Алиса свернулась калачиком и пыталась откашляться, выплюнуть эту гадость.
Пока девушка приходила в себя от внезапной атаки, мужчина неторопливо поднялся на первые три ступеньки. Рука сдернула с гвоздя женское пальто и бросила узнице.
- Тебя никто не услышит, Алиса. Здесь только ты и я. Не забывай об этом.
- Что это? Стой! Что это было?! – закричала она хрипло, попытавшись рвануть ему вдогонку, но, как и раньше цепь верно служила своему хозяину. Лесс упала на коленки, упершись руками в первую ступеньку и вытянув ногу на цепи. Голубые глаза смотрели ему вслед. Алиса чувствовала, как эта гадость проваливается в нее, разливается внутри. Голова начала кружиться (или от всего этого она сама себе это выдумала), а во всем теле появилась нестерпимая слабость. Лесс опустила голову на руки и тихо шмыгнула.
Он прав… Они одни. Только он и она. И только от нее зависит, что с ней будет.
***
К обеду ей стало плохо. Живот начало крутить, внутри все словно переворачивалось, и голова болела. Алиса свернулась на матрасе как маленький котенок, прижав руками колени к себе.
Было сложно следить за временем. Она тихо плакала, плечи дрожали. Пальто было натянуто на тело, но все равно было холодно. Девушка тихо отсчитывала секунды, но от этого голова болела лишь сильнее. И хотелось закричать от боли внутри от осознания, что происходит. Это все словно пытка. Пытка тишиной, которая вытаскивает из головы все страшные мысли.
Он принес ей ужин. Девушке теперь придется позабыть о том, что существует обед. Из-за своих собственных действий, которые она упорно продолжает делать, она лишается того, на что ранее не обращала внимание. Ужин состоял из порезанного кубиками вареного картофеля и двух тонких ломтиков ветчины. В этот раз он следил за тем, чтобы она съела хотя бы третью часть из всего содержимого тарелки.
Алиса ждала его, если признаться честно… Она была согласна провести минутку даже с ним, лишь бы не быть одной. Она всегда этого боялась – остаться одной навсегда. Потому что это дарит какую-то неотвратимую точку и скорбь, разбор собственной жизни и событий.
Лесс не отказалась от ужина. И не потому, что хотела до боли есть, а потому, что это хоть какое-то разнообразие жизни. Голубые глаза пристально следили за надзирателем. Каждое его движение запечатлелось в памяти.
- Зачем ты связал мне руки? Цепь – понимаю, но руки… думаешь, я своими ногтями цепь сломаю или стену разберу по камушкам? – спросила она как бы невзначай, ковыряясь в тарелке. Готовка не восхищала, но хоть что-то…
- Ты же уверен, что я не сбегу. Сними наручники. Пожалуйста. Они давят… я уже пальцев не чувствую, - в трепетной молитве актриса посмотрела на мужчину, наблюдая за глазами и малейшими движениями, которые не несли жизни ни в одной эмоции и слове.
- Не строй из себя актрису, - желтые глаза посмотрели на зареванную голубоглазую девку. – Я вижу твои действия, и даже твои мысли. Стену ты не разберешь на кирпичики, однако можешь навредить себе. Одна из десятков тех, что были до тебя, расцарапала себе горло собственными ногтями, чтобы не достаться живой. Душа ушла, а вот тело осталось. Ах, приношу свои извинения, сказал пакость во время трапезы, - ответил мужчина, подняв уголок рта в слабой ухмылке. Мужчина сидел на ступеньках, согнув руку в локте и поставив ее на колено. Пальцы «поддерживали» подбородок, который не нуждался в этом. От такой позы, он выглядел настолько уверенным и всезнающим, что даже становилось не по себе.
«Все-то ты знаешь», - буркнула Лесс про себя, искоса смотря на мужчину. Она не верила, что он такой неприступный и холодный. Все равно должна была быть брешь, которая поможет ей выбраться. Но пока её не было замечено…
Алиса скривилась и поморщилась от его слов. Но все же прожевала кусок и потянулась рукой к горлу, коснувшись его пальцами.
- Я и в наручниках дотянусь… – тихо произнесла девушка, после чего сделала глоток теплой воды, что еще не успела остыть в стакане.
Она испытывала его, когда мужчина был на расстоянии, но после её слов, когда он встал, она вздрогнула всем телом и подалась немного назад. Понимая, что за каждое действие она может получить, девушка действовала себе назло, но сердце не переставало трепетать от каждого действия.
Но сегодня, видимо, все хорошо.
Мужчина поставил перед ней термос с горячим чаем, после чего забрал поднос.
- Считай это поощрением за свое поведение, - сказал он.