Страница 12 из 170
ГЛАВА III
Огнём и vечом
- «Каково это… Сидеть на цепи, как собака? Каково это… сидеть в полутьме на холодном полу? Глотать собственную слюну, чтобы смочить горло?
А что если… это лишь начало и дальше будет только хуже»?
Все жертвы задаются вопросом о том, почему именно они оказались в такой ситуации. Почему никто другой? Почему выбор пал именно на них? Ответы самые разнообразные, но точного они дать не могут. Потому что не мыслят как их тюремщики, которые тем временем ведут «обычную жизнь».
Время в подвале тянется долго. Словно ты в другой реальности. Ты оторван от общей жизни, как орган, что вырвали из плоти.
9:03
Она уснула только под утро. Заплаканные глаза и вспухший от мыслей мозг не давал сделать этого раньше. Алиса боялась темноты, поэтому смотрела на лампу и молилась, чтобы она не погасла. Всю ночь она сидела, прижавшись спиной к стене и так потом и уснула, свалившись в том же положении на противном, пахучем матрасе.
А наутро стало только страшнее. Лесс проснулась и лениво открыла глаза, словно считая, что все это было сном. Она, как и обычно спала долго и проснулась часов только в одиннадцать. Голубые глаза открылись и пробежались по тусклой комнате. Шум наверху, остывший завтрак перед матрасом. Бутылка питьевой воды и тарелка с двумя ломтиками хлеба, между которым было жареное яйцо. Все это стояло на маленькой подставке в виде столика, который обычно используют в дорогих отелях для такой услуги, как завтрак в постель. Только вот, от этого легче не стало.
Алиса поднялась и снова почувствовала, что руки её связаны, а пальцы на ногах замерзли, как и плечи. Лесс огляделась, встала, посмотрела на еду. Глядя на это «подношение», к горлу подступила тошнота, а запах едва теплого яйца, стал омерзительным. Не сдержавшись, девушка с нарастающей злостью, пнула столик, как футбольный мяч. Цепь зазвенела, но Алиса все равно рванула вперед, снова упала из-за того, что оковы потянули назад.
И она просто закричала. Закричала, словно это кто-то услышит. Но раз слышно шум сверху, то и отсюда должно быть… Может быть, он там не один? Может быть, она докричится? Этот вопль, напоминающий со стороны вопль сумасшедшей, был для нее единственным средством быть услышанной. Но голос – ресурс исчерпываемый, и в какой-то момент он сорвался, превратившись в хрип. Алиса откашлялась и села на полу, пытаясь дергать цепь и смотреть по сторонам, ища хоть что-нибудь.
Спустя час после того, как она посадила себе голос и искала осколок надежды на свободу, в подвал спустился он. Восточный ветер нагрянул почти также неожиданно, как и вчера. Пальцы нажали на выключатель в результате чего, света в подвале стало больше. Теперь госпожа оптимизм смогла узреть своего тюремщика полностью.
На фоне белой футболки его кожа была ярче. Сам маньяк по телосложению не был качком или же борцом. Его тело ничем не отличалось от тела обычного человека, ведущего скромный образ жизни. Но от чего-то… Тебя не бросает мысль о том, что в этом теле куда больше силы, чем кажется. Вспомнить события вчерашнего. Когда он стиснул ее подбородок в своих пальцах, от него исходило нечто, от чего кровь стынет в жилах.
На лице был тот же убийственный взгляд – холодный и беспощадный. Руки облачены в перчатки, которые, как оказалось, не доходили до запястий. И еще одна деталь, которая бросалась в глаза моментально.
На левой руке красовалась нарисованная черной краской чешуя змееподобного существа, чей лик скрывался под тканью.
Неестественные желтые глаза сперва посмотрели на пол, где валялась опрокинутая тарелка с едой и бутылка, что закатилась под ступеньку, но горлышко маячило перед глазами.
Повисло молчание. Казалось бы, тюремщик собирается что-то сказать или же сделать… Его лицо стало безжизненным, будто Алиса этим самым поступком, плюнула ему в лицо. Присев, он взял бутылку в руки.
Обычно, когда разбивают любимую вещь, человек открыто показывает свои эмоции. Он не скрывает их, проще обнажить их, чтобы тот, кто разбил ее, почувствовал вину и хотя бы извинился.
Бутылка – вещь распространенная и для него она не имела никакой ценности. Просто сосуд, который можно использовать ни один раз. Но его лицо было таким, будто эта стекляшка стоило миллионы. Но нет…
Он был зол отнюдь не из-за этого.
Если бы Алиса только знала последствия. Тогда бы она не стала этого делать.
Его пальцы схватили девушку за горло. Ноги оказались зажатыми в тиски. Мужчина повалил ее на пол, лишив возможности брыкаться. Только руки были «свободны». Даже если укусит, ему не будет больно. Совсем.
- На твоем бы месте я бы не переводил еду просто так. А то в скором времени у тебя силенки кончатся, тогда как будешь отбиваться? – процедил он сквозь зубы. В его руке появился флакон с непонятной жидкостью, которую он залил ей в рот. Она была сладко-горькой. Он не стал ждать, когда она начнет глотать, ибо этого она не сделает.